Сноха терпела, пока не сорвалась
Анфиса намылила тряпку и принялась отскребать пригоревшую кашу с плиты. Свекровь опять что-то варила и, как водится, не убрала за собой. Молоко сбежало, каша прилипла, а теперь всё это въелось в эмаль намертво.
— Анфиска! — донёсся из комнаты голос Людмилы Степановны. — Ты там скоро? Чайку мне хочется!
Анфиса вздохнула, сполоснула тряпку и поставила чайник. Уже девятый час, она только с работы, а свекровь целый день дома просидела, но чай себе заварить не удосужилась.
— Несу, Людмила Степановна! — отозвалась она, стараясь, чтобы в голосе не дрогнуло.
Алексей в это время пялился в телевизор в соседней комнате, даже не повернулся, когда жена пронесла мимо поднос с чаем. Так каждый вечер. Придёт с работы, поужинает и прилипнет к экрану. А всё остальное — дом, мать, хозяйство — это Анфисины заботы.
— Сахар забыла! — буркнула Людмила Степановна, когда Анфиса поставила перед ней чашку. — И пряников нет. Как же чай без пряников?
— Пряники вчера кончились, — тихо ответила Анфиса. — Завтра куплю.
— Видишь, не следишь! А в мои времена хозяйка всегда знала, чего в доме нет. Я Лёшу одна поднимала, и дом в чистоте держала, и на работе успевала. А вы, нынешние, только по магазинам шляетесь да в телефонах копаетесь.
Анфиса промолчала. Спорить — себе дороже. Людмила Степановна всегда найдёт, к чему придраться. То суп недосолен, то пыль в углу, то громко топает, то тихо ходит. Порой Анфисе казалось, что свекровь нарочно ищет повод, чтобы уколоть.
— А Варю свою опять не забрала из садика, — продолжила Людмила Степановна, прихлёбывая чай. — Воспитательница звонила, спрашивала, где мама. Неудобно перед людьми, ей
