Он мне сразу не понравился.
Ой, ну прям «замахнулся» на тебя? Может, ты лишь вообразила? Может, случайно?
Мам, какое тут «вообразила»? Я уже думала, что Вова останется сиротой Никита выше меня на голову!
Мужики не поднимают руку без причины Ты с детства «взрывная». Если чтото не так, доведёшь до белого каления.
Вера замерла от этих слов. Ожидала от матери защиты, возмущения, хотя бы сочувствия, а получила лишь упрёк, будто она сама виновата. И если бы, не дай Бог, всё дошло до последствий, мать тоже бы её корила?
Как мне быть «взрывной», когда у него всё «зайки» и «коти»? Я от него три года таких слов не слышала! вспылила Вера.
Ох, уже и на мать кричим, отозвалась Людмила с лёгким раздражением. Верочка, «замахнуться» это ещё не ударить. Он не пьёт, не гуляет, работает. Ну, с характером, как и все такие. У тебя бывали мужчины получше? Подумай хорошенько, не делай глупостей в порыве
Мам, всё, спасибо за поддержку, коротко ответила Вера и закрыла трубку.
Предательство, ложь и предательство вещи, которые Вера в браке принимать могла бы только в сказке. Никита собрал всё в одну кучу. Она уже приняла решение и не собиралась отступать, но мать реагировала, будто Вера жаловалась на просрочку в магазине. Вера тогда почти ничего не замечала.
Людмила Ивановна умела переобуваться в полёте, меняя мнение почти мгновенно. В глазах говорила одно, за спиной другое. Улыбка её была сладкой, но взгляд часто холодный, оценивающий.
О, как милое платье! Как тебе идёт, хвалила она, когда маленькая Вера примеряла одежду в торговом центре.
Затем, глядя на ценник, подняла брови и резко изменила тон:
А с твоими ногами это выглядит коротко, давай лучше посмотрим чтонибудь другое.
В итоге они уходили с дешёвой серобуромалиновой синтетикой не по размеру, но со скидкой, а Людмила потом хвасталась подругам «удачной покупкой».
У нас некоторые мамы шьют платья на заказ к выпускному уже в четвёртом классе! ворчала она по телефону знакомой. Такие деньги Я на распродаже взяла, хоть и не жалко. Может, потом наденут.
С друзьями Веры всё сходилось. На день рождения подруги Вера принесла кусок торта, а та, как всегда, слышала: «О, эта Жанна хорошая девочка, её родители приличные». Людмила мгновенно переобувалась:
Зачем ей к тебе? Запомни, в дом подруг нельзя пускать! С детства привыкай. Сначала они лапочки, а потом обсуждают тебя за спиной или увозят мужа.
С Никитой было тоже напряжённо. Сначала мать не одобрила выбор дочери.
На кой он тебе нужен? То появляется, то исчезает Нормальный мужчина так не ведёт себя. Чувствую, ты у него не одна, предостерегала Людмила.
Вера поверила ей, ведь у неё почти не было опыта, а мамин авторитет заглушал любой внутренний голос.
Она пыталась расстаться с Никитой, но это лишь подстёгивало его к ухаживанию: несколько раз он присылал ей цветы, суши, а Людмила уже «оттаяла».
Мужика нельзя упускать! говорила она, пытаясь поймать роллы вилкой. Может, он и не идеальный, но идеальных, как щенков, уже не найдёшь. Ты же не хочешь остаться одна с тридцатью котами? Дерзай, берись за быка за рога и тащи его в семейную ячейку.
Вера слушала мать, как прилежная дочь, ведь плохого советовать мать не будет.
Тревожные звоночки звучали ещё тогда: настроение Никиты менялось, от нежного к угрюмому за пять минут; он часто ревновал к подругам, критиковал её одежду, говорил, что любит короткие юбки и каблуки. Но Вера, прислушавшись к маме, спустя полгода получила паспортный штамп.
Первые месяцы были сладки: романтические ужины, красивые селфи, ежедневные сюрпризы. Потом всё изменилось. Никита перестал спрашивать, чего она хочет. Он проверял списки покупок, делал выговор за каждую лишнюю вещь даже за краску для волос. Запрещал красить губы красной помадой, мол, с такой помадой она выглядит «девушкой лёгкого поведения».
Они оба работали, но домом занималась только Вера. Никита приходил раньше, но каждый раз встречал её у двери с вопросом о ужине, а после еды молча уходил к компьютеру, оставляя гору посуды.
Никита, можешь хотя бы тарелки помыть? спросила однажды она, собрав смелость.
А тебе, значит, неприятно за мной ухаживать?
Приятно, просто я очень устала.
Я тоже устал. Я вообще-то сегодня работал.
Вера растерялась. Она тоже пахала, но Никита лишь пожимал плечами, ссылаясь на свою мать, которая успевала всё, даже при сыновьях.
Чего ты хотела, когда шла в жёны? спросила мать, когда Вера жаловалась. Женщина должна успевать во всём. На нас ведь держатся семьи.
Вера не согласилась, но когда все близкие говорят одно, начинаешь думать, что с тобой чтото не так.
Время шло. Вера родила, и всё стало только хуже. При друзьях они выглядели парой мечты, а дома ссорились изза пустяков. Никита не помогал с ребёнком, уверяя, что до года отец ничего не должен делать. Он стал спать в другой комнате, оправдываясь криками малыша и ранним подъёмом на работу. Иногда, просыпаясь посреди ночи, Вера замечала, что он лежит с телефоном, а не со спящим ребёнком.
Разговоры с мужем заканчивались его отказом идти на контакт: «Твои эмоции твои проблемы». Вера объясняла, что борется за семью, а он отвечал: «Твои требования завышены».
Мужик работает, содержит вас, вы живёте в его квартире подытожила мать.
Вера пыталась убедить себя, что всё нормально, но скандалы бывают у всех.
Тогда она нашла в телефоне Никиты переписку: без откровенных фото, но с лексикой «зайки», «солнышки», «котята». Целый зоопарк добрых пожеланий, но без явных доказательств физической измены. Для Веры уже было предательство.
Она не выдержала и в тот же день потребовала объяснений.
Это просто «облачные» реплики, оправдывался он. Это коллеги, знакомые Я просто так общаюсь, чтобы людям было приятно. А ты чего завелась? Ты должна мне доверять.
Но доверять мужчине с виртуальным гаремом было трудно.
Разговор превратился в скандал, Никита снова указал ей на дверь и, в какойто момент, замахнулся. Уйти ей было нельзя, а ждать помощи от матери казалась пустой надеждой.
Ну, подумаешь, переписывается Это же буковки. Мужику внимания не хватает, ты же всё время с Вовой, а он компенсирует, спокойным тоном успокаивала мать.
Людмила не поменяла своего мнения, даже когда Вера рассказала, что почти случилось беда.
Вера была вынуждена выкручиваться сама. Подруги, узнав о разводе, поддержали её: одна отдала ключи от квартиры, другая дала деньги, третья помогла с переездом.
Через пару недель Вера подала на развод и сбежала от мужа. Реакция матери удивила её.
Ну и правильно! Какой он у тебя тиран, сразу завелась Людмила. Он мне сразу не понравился. Помнишь, я тебе говорила, что нормальные мужики так не поступают?
Вера смутилась. Мать сначала отговаривала от развода, потом говорила, что упускать его нельзя, что он заботливый, хотя сама вёл себя иначе.
Мам Ты же отговаривала меня?
Я и не знала, что у тебя ктото есть! Куда бы ты пошла? бросила она, потом вздохнула. У меня нет места, я уже почти пенсионерка, а быть матерьюодиночкой тяжело, знаю на себе.
Тогда Вера поняла, что мать переобувалась не ради лучшего, а ради собственного удобства: покупала дешёвой одеждой, отгоняла друзей, уговаривала не разводиться, чтоб ребёнок не попал в её дом.
Два года прошли. Вера поддерживала связь с матерью, но больше не просила советов. Она перестала навещать Людмилу, а та не приглашала её к себе. Финансово было тяжко, но душой стало легче.
Однажды раздался звонок.
Верочка Я совсем расклеилась, вирус подхватил. Никаких лекарств, ни еды. Я бы сейчас с удовольствием съела суп Приедешь хоть на час?
Вера подняла брови. Заехать к больному, оставив ребёнка, было нелепо.
Скажи, какие лекарства нужны, я закажу.
Молчание. Мать ждала другого ответа.
Не нужны никакие доставки, слегка раздражённо ответила она. Я хотела увидеть тебя. Может, это мои последние дни.
Мам Я бы помогла, но ты же сама говорила, что матьодиночка тяжела. Помощь с лекарствами мой долг, а быть рядом требует доверия, а я тебе не доверяю. Ты мастер спорта по переобуванию.
Мать вздохнула, слегка возмутилась, но переубедить дочь не смогла.
С тех пор Вера выбирает людей, которым можно доверять, очень осторожно, и старается не обманываться, даже если хочется…
