Тем неожиданно вечером, когда мы собрались за ужином, я поняла, что судьба ведет нас каждый своим путём.
– Высказать тебе прямо, Мария, – Иван сжал край стула, – мы не можем их пригласить. Это безумие.
Я не подняла глаз от против шкафа сервиза, который собиралась улучшать. Мамин брат… пятнадцать лет как в пыль исчез. Даже писем Нового года не присылал.
– **Александр** вернулся. У него бизнес… упал, как снег зимой. Я не могу оставить его.
Он тянул за каждое слово, как будто оно затягивало в ловушку. Стакан с чаем в моих руках покрылся мелким потом – эти дети, которые росли в яслях от меня, теперь в Новосибирске. Или где-то ещё…
– Тогда расскажи ему, – холодно сказал Иван, – как он тебя бросил, когда мама умирала.
Я отступила к холодильнику. Стояла, как обозленная статуя, заставляя себя думать о капусте, которую нужно нашинковать. Брат, да. Но он мой.
Когда дочь, **Наталья**, зазвонила, воздух в комнате стал густым, как кутей из ближнего дома.
– Привет, мама! Я с женихом… да, с **Аркадием**, мы заедем. У меня важная новость.
Все, что я успела сказать – «Пошли на кухню», – сочилось в ночные тени: что ссора с дочерью ещё не отдохнула.
На ужин пришли все: Александр с тусклой женой **Ларисой**, её сын **Дмитрий** (кто бы мог думать, что он теперь военный?), и Аркадий с их дочкой **Ириной**, которая учила птиц летать.
Сначала всё было тяжело, как дорога в скользкий день. Наталья рвала тишину: «Почему он?»
Они говорили, как будто пили чистую воду. Александр, не понимающий, что я хранила прошлое. Лариса, вежливая, но приветливая, как соседка с дачи. Аркадий – разговорчивый, как водка, моя внука – милая, как лепёшка.
А Димитрий, военный, устроил переплёт: кафе для семьи. Он хотел, чтобы моя **Алла** (мои подруга, стряпуха) играла частью. Сначала мы смеялись, а потом поняли – это судьба.
Тем неожиданно вечером, когда мы убрали посуду, Иван сказал:
– Это был не ужин. Это был день, когда семья нашла себя.
Он обнял меня, и я подумала: жизнь – словно запотевшее окно. Иногда нужно потереть, чтобы увидеть, что не было потеряно.