Я приехала к дочери без предупреждения… и узнала то, о чём не хотела бы догадываться.
Иногда счастье кажется простым: дети здоровы, у них крепкие семьи, внуки смеются. Я всегда считала себя счастливой — был любимый муж, дочь Анна, её малыши. Денег хватало на скромную жизнь, но дом наш наполняли тепло и согласие. Казалось, большего и не нужно.
Аня вышла замуж в двадцать два, её избраннику шёл тридцать пятый. Мы с мужем одобрили: Дмитрий Иванович — мужчина с положением, квартирой в центре Нижнего Новгорода, не бедный инженер. Не мальчишка, а человек с почвой под ногами. Свадьбу оплатил сам, отправил жену в Сочи на медовый месяц, дарил золотые серьги. Родня восхищалась: «Нашей Анечке повезло — сразу в шёлке ходит».
Первые годы шли как по маслу. Родился Ваня, потом Лиза, переехали в коттедж под Москвой, навещали нас по праздникам. Но постепенно я заметила: дочь будто потускнела. Отвечала односложно, улыбалась через силу, а в глазах — пустота. Сердце матери не обманешь: что-то шло не так.
Однажды, не выдержав, собралась к ней. Звонила — молчание. Написала — сообщение прочитано, ответа нет. Решила ехать без предупреждения. Соскучилась по внукам, скажу.
Аня встретила меня не радостью, а испугом. Отвернулась, засуетилась с чаем. Я играла с детьми, готовила борщ, осталась ночевать. Вечером Дмитрий вернулся за полночь. На пиджаке — рыжий волос, от него пахло французскими духами. Чмокнул жену в щёку, та молча ушла в спальню.
Ночью, попивая воду на кухне, услышала его шёпот на балконе: «Скоро, лапочка… Она даже не догадывается». Стакан дрожал в руке, горло сжалось.
Утром спросила прямо: «Ты в курсе?» Дочь побледнела, прошептала: «Мама, не надо. У нас всё нормально». Но я выложила факты: волос, духи, ночные звонки. Она будто заученно ответила: «Тебе показалось. Он хороший отец. Нас обеспечивает. Любовь… не главное».
Спрятав слёзы в ванной, поняла: теряю не зятя, а дочь. Она выбрала удобство вместо уважения, а он — цинично пользуется этим.
Вечером вызвала Дмитрия на разговор. Он даже не оправдывался:
— Ну и что? Не бросаю же их. Квартира, школа для детей, шубы — всё есть. Ей удобно. А ты не лезь не в своё дело.
— А если я всё расскажу?
— Она ЗНАЕТ. Просто делает вид.
Возвращалась домой в электричке, глотая слёзы. Муж уговаривал: «Не суйся, потеряешь окончательно». Но как молчать, видя, как дочь гаснет?
Молюсь, чтобы однажды она взглянула в зеркало и поняла: достоинство дороже бриллиантов. Что верность — не подвиг, а норма. Тогда, может, соберёт чемоданы, возьмёт детей за руки — и уйдёт.
А я… Буду ждать. Даже если сейчас она отгородилась стеной. Мать не отступит. Даже когда боль рвёт душу на части. Ведь это не просто слово — это навсегда.