Однажды вьюжной январской ночью 1991 года ветер выл среди заснеженных холмов Подсосновки — тихой горной деревушки, укрытой белым покрывалом.
Я сидела у печки, кутаясь в шерстяной плед, когда услышала стук — резкий, торопливый и совсем неуместный в такую погоду.
— Никита, — шепну я, толкая мужа, — кто-то у двери.
Он хмыкнул, не открывая глаз. — В такую метель? Наверное, ветер.
Но стук повторился — уже настойчивее.
Накинув платок, я подошла к двери, а свет фонаря дрожал на старых половицах. Свет отключился ещё вечером.
Когда я открыла дверь, у меня перехватило дыхание.
На пороге стояла молодая женщина. Ей вряд ли было больше двадцати, её дорогой пальто был в снегу, щеки покраснели от мороза. В руках она держала свёрток.
Слёзы блестели у неё на глазах. — Пожалуйста, — тихо сказала она. — Он в безопасности. Просто любите его.
Не успела я задать ни вопроса, как она бережно передала мне свёрток и растворилась в снежной мгле.
Я позвала её, но ответа не было — только завывание ветра.
Я застыла на пороге, сердце колотилось, а в руках лежал крошечный узелок. Никита молча подошёл, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Развернув одеяло, мы увидели:
Мальчик. Красивый, здоровый малыш.
Тёплый, дышащий ровно. На шее у него висел крошечный золотой медальон с буквой «А».
Мы не знали, кто он. Не понимали, почему выбрали нас. Но одно стало ясно в тот же миг, когда встретились с его взглядом:
Он был чудом.
Мы назвали его Алëшей.
И с той самой минуты любили его, как родного.
Мы даже не пытались искать ту девушку. Было ясно: если она где-то там, то сделала самое самоотверженное, что может сделать мать — отдала своё дитя в руки тех, кто подарит ему дом.
Алëша рос в нашем домике среди леса, книг и доброты. Он обожал животных. Задавал умные вопросы. Мастерил с Никитой деревянные игрушки, а со мной читал сказки под звёздами.
Его смех звенел на всю деревню. Соседи души в нём не чаяли — никто не спрашивал, откуда он. Все видели только счастливого ребёнка.
Шли годы. Алëша превратился в юношу с сердцем шире неба. В школе помогал младшим, дома колол дрова, чинил забор и перечитал все книги в нашем скромном шкафу.
Он был счастьем. Даром.
А потом, весенним утром, когда Алëше исполнилось семнадцать, к калитке подъехала чёрная машина.
Из неё вышли два строгих мужчины в костюмах, с портфелями и вежливой улыбкой.
— Никита Евгеньевич и Ольга Сергеевна? — спросил один.
— Да, — ответил муж настороженно.
— Мы представляем интересы семьи Волковых. Возможно, ваш сын имеет к ним отношение. Можно войти?
За чаем они объяснили:
Много лет назад дочь влиятельного семейства решила уберечь ребёнка от тяжёлых обстоятельств. Без скандала — просто хотела дать ему спокойную жизнь, вдали от чужих глаз.
Недавно, благодаря частному расследованию и признанию одной женщины, они выяснили: мальчика могли привезти в ту ночь в Подсосновку.
— Когда мы услышали про медальон с буквой, — сказал один из них, — всё сошлось.
Я принесла медальон, хранившийся у меня все эти годы.
Они переглянулись. — Да, это он.
Мы опешили — но не испугались. Алëша уже был таким, каким мы его растили. Ничто не могло изменить нашей любви.
Вечером мы рассказали ему правду. Всю.
Он слушал молча, задумавшись, как всегда. А потом улыбнулся и сказал:
— Значит, меня подарили. С любовью. Растили с любовью. Больше мне ничего не нужно.
Но история на этом не закончилась.
Алëша согласился встретиться с Волковыми — своей кровной семьёй. То, что мы увидели в их глазах… было облегчением.
Они не хотели забирать его. Просили только позволения знать его.
Они обняли его — уже взрослого, доброго, мудрого юношу.
Оказалось, Алëша — единственный наследник огромного благотворительного фонда. И когда ему предложили взять управление, он не дрогнул:
— Хочу помогать. Дать другим детям то, что было у меня: надежду, дом и любовь.
Он отстроил школу в Подсосновке. Открыл детскую библиотеку. Давал стипендии деревенским ребятам. Скромно, без пафоса, от души.
Он до сих пор приезжает к нам каждую неделю. Всё так же рубит дрова. Всё так же улыбается, читая у печки.
А иногда я смотрю на медальон и думаю о той девушке в метели.
Где бы она ни была, пусть знает: её ребёнок никогда не был одинок. Его любили. Любят. Будут любить.
Та ночь изменила нас. Не потому, что нам подбросили мальчика.
А потому что нам подарили сына.
