Букет ромашек в ноябре
Катя закуталась в халат и подошла к окну. На деревьях почти не осталось листьев. Серый иней покрыл пожухлую траву и крышу соседнего пятиэтажного дома. Вчера моросил дождь, а к утру ударил первый заморозок. Хмурый ноябрь — предвестник долгой, бесконечной зимы.
Катя вздохнула. Тоска за окном, тоска в сердце. Всё воскресенье она проведёт одна. Тоска…
***
Тогда тоже стоял ноябрь. В обеденный перерыв Катя побежала в столовую через дорогу от офиса, где брали еду навынос. Они с коллегами ходили туда по очереди. Моросил дождь, но зонт она не взяла — неудобно таскать пакеты.
На проезжей части не было ни одной машины. Катя смело ступила на «зебру». Улица тихая, светофоров здесь не ставили. Она не заметила, как из-за угла резко вывернул чёрный «Лексус». Визг тормозов раздался совсем близко. Она замерла, вжав голову в плечи и закрыв лицо ладонями.
— В гробцы торопишься? Жизнь надоела? — прогремел рядом злой голос.
Катя опустила руки и открыла глаза. Возле машины стоял мужчина, сверкая тёмными, разгневанными глазами.
— Головой надо крутить! Хочешь под колёса — иди на Ленинский проспект, — бурчал он, хмуря густые брови.
Но Катю поразило не это. Высокий, в расстёгнутом чёрном пальто, с волевым подбородком, подчёркнутым аккуратной бородкой. Настоящий мужчина — и такой злой.
— А вы думаете, если у вас дорогая машина, все должны с тротуаров прыгать? Здесь переход, а вы гоняете, как угорелый! — Катя сама удивилась своей резкости.
Мужчина внимательно посмотрел на неё.
— Я действительно спешил. Если всё в порядке — извините. — Последнее слово он бросил через плечо, уже садясь за руль.
Весь день Катю трясло: чуть не размазали по асфальту, да ещё и обругали. На следующий день дождя не было. Она осторожно подошла к переходу, огляделась… И вдруг — хлопок дверцы. Катя отпрыгнула назад на тротуар. Из припаркованного «Лексуса» вышел тот самый мужчина. Не спеша подошёл, улыбаясь.
— Теперь что? Проезжайте, я подожду, — пробормотала Катя, чувствуя, как учащённо забилось сердце.
— Я вас ждал. Хочу загладить вчерашнее. Может, пообедаем? В знак примирения. — Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
— Сегодня без спешки? — насторожилась Катя.
В кафе она забыла обо всём. Но тут же заметила обручальное кольцо. Женат. Сердце сжалось. Он оказался адвокатом, отцом двух девочек. Попросил номер и тут же позвонил с своего: «На всякий случай». Говорил, обращайся, если понадобится юридическая помощь.
Катя не собиралась звонить. Но через день он позвонил сам и предложил встретиться в кафе на другом конце Москвы — «где меньше знакомых».
— Не хочу лишних разговоров, — пояснил он.
Катя и сама не поняла, как он стал заезжать к ней домой. Редко, ненадолго, всегда неожиданно. А по выходным она сидела одна и скучала. Он сразу сказал: жену не бросит, детей обожает.
На языке вертелся вопрос: зачем тогда приходишь? Но она боялась спугнуть его ненужными разговорами. Влюбилась — и довольствовалась крохами внимания. Опыта у неё было мало.
***
В субботу Катя валялась в постели до обеда. Не для кого краситься, всё равно одна. Когда раздался звонок, она даже не взглянула в зеркало — пошла открывать.
Артём ворвался, как ураган, сжал в объятиях, между поцелуями выдохнул: «У меня полчаса…» Ушёл так же внезапно. Катя приняла душ и снова подошла к окну. Иней уже растаял, асфальт блестел, будто после дождя.
«Вот и вся любовь. Снова одна. Примчится, даже поговорить не успеем, исчезнет. Но выкроил для меня время в выходной…» — утешала она себя. Сердце бешено стучало, тело помнило его прикосновения. Катя обняла себя за плечи.
Она думала: сколько это может длиться? Довольствоваться жалкими крупицами, без будущего? Рано или поздно он перестанет приходить… Но сил оборвать это — не было. Ой, как трудно…
На неделе он не приезжал. А в пятницу неожиданно позвонил:
— Кисонька, я соскучился. У меня час. Встречаемся в «Праге». Пробки — быстрее на метро. — Назвал адрес и бросил трубку.
Катя металась по офису. Накинула пальто, наспех повязала шарф, слегка подкрасила губы.
— Подменишь? Голова болит, — соврала она коллеге Наташе.
Та лишь понимающе ухмыльнулась.
Катя застёгивала пальто на бегу. Шла, не замечая никого. Вдруг задела плечом старика. Тот ахнул, трость с грохотом упала. Катя остановилась лишь через несколько шагов.
— Простите! — Подняла палку, подавая ему.
— Ничего, дитя. К любимому спешишь? В твои годы я тоже ничего вокруг не замечал. Теперь некуда торопиться. Она подождёт.
Катя взглянула на четыре ромашки в его руке. Ромашки в ноябре! И только потом сообразила — почему четыре.
— Простите… — прошептала она.
— Пустяки. Бегайте, пока молоды. А то ваш парень, поди, волнуется. Я бы побежал к моей Галке, да ноги не держат.
«Откуда он догадался?» — мелькнуло у Кати.
— Вы на кладбище? К жене?
— Да. Пока силы были — каждый день ходил. Теперь реже. Чувствую, скоро увидимся. Прожили вместе всю жизнь… И знаешь, я рад, что она ушла первой. Ей не пришлось скучать одной, как мне. Ты чем-то на неё похожа… — Он грустно улыбнулся.
В сумке зазвонил телефон.
— Не задерживаю. — Старик заковылял дальше, опираясь на трость.
Катя достала телефон:
— Кать, ты где?! У меня времени в обрез! — раздражённо кричал Артём.
Она положила трубку. Телефон снова зазвонил. Катя выключила его. Посмотрела вслед старику. Тот уже подошёл к переходу. Катя вспомнила, как сама чуть не попала под колёса АртКатя перевела старика через дорогу, развернулась и пошла прочь — к себе, к своей одинокой, но честной жизни.
