Другой Смирнов…
Артём почувствовал, как Люба коснулась его руки.
— Что? — Он открыл глаза. — Уже началось?
Она загадочно улыбается и смотрит на кровать рядом.
Артём поворачивает голову и видит свёрток. Трогает его — одеяло проминается под пальцами. Пусто…
— Артём! — доносится издалека встревоженный голос Любы.
Он открывает глаза и видит её напряжённое лицо, словно она прислушивается к чему-то. Встряхивает головой, сбрасывая остатки сна.
— Что? Началось? Ещё две недели впереди…
— Не знаю, живот болит, — говорит Люба.
— Ладно, — Артём приподнимается. — Вызовем «скорую». — Он оглядывает кровать. Никакого свёртка. С облегчением выдыхает, отгоняя дурной сон.
— Давай подождём. Может, просто потянуло. Врачи говорили — вызывать надо, когда схватки каждые десять минут. — Люба с надеждой смотрит на мужа.
— Пока «скорая» доедет, ты родишь. Где телефон? — Тянется к джинсам на стуле. Из кармана выпадает телефон. Глухой стук — ковёр смягчил падение.
Артём окончательно просыпается, поднимает телефон, натягивает джинсы. За спиной Люба стонет, обхватив живот.
— Схватка? — Он перекатывается к ней, начинает кулаками разминать поясницу, как учили на курсах.
— Дыши глубже, — командует и сам шумно вдыхает носом, выдыхает ртом.
Люба повторяет.
— Прошло, — выдыхает она и слабо улыбается.
— Вызываю «скорую». — Артём вскакивает. — Нет. Одевайся, сам отвезу. Так быстрее.
Сумка давно собрана и стоит в углу.
— Документы в тумбочке, — говорит Люба, натягивая свободное платье.
Артём хватает папку, замечает зарядку — суёт и её в сумку.
— А паспорт?
— В шкафу, — отзывается Люба из-под ткани.
Он несётся в зал, ругаясь, что всё разбросано. «Её телефон…» — Где твой телефон? — кричит.
— На тумбочке, — спокойно отвечает Люба.
— Люб, сколько раз говорить — держи вещи под рукой! Как ребёнок, — ворчит, возвращаясь. — А расчёска? Зубная щётка?..
Люба виновато улыбается, но гримаса боли искажает лицо.
— Сейчас. — Бросает сумку, снова давит кулаками в поясницу.
Раздражение подкатывает к горлу. Взгляд на часы — пять утра.
Люба расслабляется, но через минуту снова сжимается.
Артём натягивает футболку, хватает сумку.
— Пошли, успеем спуститься до следующей схватки.
Люба ковыляет в прихожую, держа живот. Он обувает её в мягкие угги — любимые сапоги уже не налезают на отёкшие ноги. Накидывает на неё пальто, сам суёт босые ступни в ботинки — носки искать некогда.
— Пойдём? — Помогает подняться с пуфика, и они выходят.
В лифте Люба стонет, опираясь на стену. Артём сочувствует, но злится на медлительность. Так за час до роддома не добраться.
— В машине будет легче, — тянет её за руку. — Потерпи, скоро всё.
Город просыпается. В окнах зажигается свет. Снега выпало много — машину едва откопал.
«Почему дети рождаются зимой? Летом было бы проще…» Мысли обрывает стон Любы.
Дороги пусты. Артём давит на газ.
— Потерпи. Скоро. Дыши…
Каждый её стон отдаётся напряжением в его животе. Но это не сравнить с её болью. Он бессилен разделить её муку.
Роддом. Артём тащит Любу по пандусу, распахивает дверь с вывеской «Приёмное отделение». Пусто.
— Эй, есть кто?! — кричит он. Голос гулко разносится по коридору.
Из-за угла выходит акушерка.
— Успокойтесь, папаша. Через сколько схватки? — спрашивает она у Любы.
— Участились, пока ехали, — отвечает за жену Артём.
— Тапочки есть? Переобувайтесь. Документы дайте.
Он суетится, но кажется себе медлительным. Люба кусает губу, тяжело дышит.
— Идите домой. Запишите номер, — акушерка кивает на листок на стене.
Артём отводит взгляд — Люба уже у двери. В её глазах страх. Сердце сжимается. Бросается к ней, но акушерка преграждает путь.
— Вам туда нельзя!
Любовь накрывает с новой силой. Хочется сказать что-то важное, но в голове пусто.
— Люблю тебя! — кричит он.
Люба пытается улыбнуться, но лицо сводит болью.
«Боже…» Он не помнит молитв.
Отвёз вещи в машину. Домой вернулся к началу рабочего дня. Какая работа? Звонит начальнику.
— Понятно, сам через это проходил, — говорит тот. — Потом ещё боялся, что ребёнка перепутают… Держись. Дай знать, как всё.
Артём бродит по квартире, трогает вещи. Берёт Любину подушку, вдыхает её запах.
— Всё будет хорошо.
«Звонить уже или рано?»
Мечется, вспоминая, как они встретились на дне рождения у друга. Не любовь с первого взгляда — она казалась слишком независимой. Но он пригласил её танцевать — других свободных женщин не было.
Позже друг признался: его жена специально позвала Любу.
Провожал её молча. Не волновался, как с другими. Ему было спокойно. Через день позвонил — номер дала жена друга. Люба не кокетничала, просто спросила, где встретиться.
И незаметно она стала его половиной. Ей — тридцать три, ему — сорок один. Оба с грузом прошлых неудач.
Когда Люба сказала, что беременна, он испугался. А потом обрадовался. Их ребёнок будет таким же розовощёким, как на плакатах в консультации.
Невыносимо ждать одному. Поедет в роддом — пусть чувствует, что он рядом.
В машине видит: из роддома выходит группа. Впереди — счастливый отец с синим свёрточком. За ним — усталая женщина с цветами, родня…
«Неужели скоро и я так выйду?»
Рядом нервничает парень в расстёгнутой куртке.
— Жена рожает? — спрашивает Артём.
— Да, вторые сутки. Это нормально?
— Не знаю. Мою три часа назад привёз. Где узнать, как она?
— Там.
Артём заходит в холл. Плакаты с младенцами, объявления.
— Смирнова ЛюАртём крепко обнял Любу и их сына, понимая, что самое страшное осталось позади, а впереди их ждёт новая, не менее сложная, но такая счастливая жизнь.
