Вот, хозяин, поехали на новое место. Жить будешь у меня, квартира, правда, однокомнатная, но думаю, поместимся.
Боже, мне тридцать восемь лет, живу одна. За всю жизнь никому зла не сделала, грубого слова не сказала. Всё, что имею, заработала сама: однокомнатную квартиру, дачу.
Грех жаловаться, да и родители помогали, чем могли, я у них пятая, самая младшая. Есть у меня две близкие подруги, с юности дружу. Видимся редко, они замужем.
Не люблю, когда их мужья «под градусом» начинают говорить похабности про то, как бы скрасить моё одиночество, да так, чтобы жёны не слышали.
Пришлось им по очереди дать пощёчину и объяснить, что муж подруги для меня не муж. Слава Богу, поняли.
Замолчала на миг, Надежда с тоской в глазах повернулась к окну и подумала о том, сколько за стеклом счастливых людей и таких же несчастных, как она. Снова обратившись к лику Божьему, продолжила:
Никогда у Тебя ничего не просила, а теперь обращаюсь со смирением. Дай мне, Боже, то, что людям не годится. Устала от одиночества. Пошли мне зверька какого-нибудь, человека бездомного, может, сироту.
Трусиха я, Господи, неуверенная в себе. Все считают, что я угрюмая, сама по себе, а я просто нерешительная, не знаю, что уместно сказать, боюсь, чтоб надо мной не смеялись.
Отец всегда учил: «Смотри, береги себя, чтоб нам не стыдно было». Так и живу. Помоги, просвети, настав на путь истинный. Аминь.
Воскресенье. Раннее весеннее утро. В доме напротив в редких окнах горит свет. Впервые искренне помолилась, и когда отошла от маленькой иконы, почувствовала на щеках две дорожки от не выплаканных ранее слёз.
Вытерла их тыльной стороной ладоней, подхватила две тяжёлые сумки с продуктами, краской для забора и прочей хозяйственной мелочью, вышла из квартиры.
Радость моей жизни дача. Там я не одинока: и поработаю, и через забор с соседками поболтаю о перспективах урожая.
Сумки оттягивают руки к земле, хорошо, что живу недалеко от остановки. На остановке никого нет, стою одна почти час. Мимо проехал один дачный автобус, второй, и оба забиты. Если и третий проедет мимо, вернусь домой не судьба сегодня на дачу попасть.
При таком количестве народа вечером не уедешь, а утром на работу.
И вот чудо: полный автобус притормозил, вытолкнул из своих недр нетрезвого мужика со скандалом и радостно впустил меня внутрь.
Выдыхаю, втискиваюсь, двери еле закрываются, сдавливая меня, от нехватки воздуха и разнообразных запахов чуть не теряю сознание.
Сорок пять минут и я на своей родной даче. К трём часам дня спина копчёная корейка, лицо Белоснежка. Возвращаюсь на полусогнутых ногах к дому. Спина сгорблена, руки ниже колен, потухший взгляд Чудо, как хорошо!
Подмигнув отражению в зеркале, быстро приняла душ и решила прилечь перед телевизором, отдохнуть часок.
Уснула на лету, едва коснувшись подушки. Проснулась среди ночи. Телевизор показывает какой-то фильм, выключила, завела будильник и снова, сбросив халат, легла спать. Но сон не шёл. Покрутившись, встала, приготовила себе обед на работу.
Отработав два дня, снова отправилась по знакомому маршруту на дачу. Зайдя в домик, остолбенела: электрический чайник горячий, любимая кружка стоит с сахаром и пакетиком чая.
Не веря глазам, тронула кружку, покачала головой, вышла на улицу и взгляд упёрся в мой покрашенный забор. Покрашенный?! Ничего не понимаю.
Вопрос напрашивался сам. Кто? Может, приезжала мама? Подошла, тронула пальцем след зелёной краски.
Не мама, краска свежая. Ничего не понимаю. На соседней даче среди малины мелькнул платок бабы Кати. Пройдя узкими тропинками огорода, подошла к соседскому забору и позвала:
Баба Катя!
Из глубины садового домика донёсся приглушённый ответ:
Это ты, Надежда? Подожди, выйду. Чтоб вас! Тьфу! Наставили. Ничего на место не кладут.
Бабка, ворча, вытирая руки об старый фартук, вышла на крыльцо.
Здравствуй, Наденька. А что так рано? Вчера разве выходной? Смотрю, забор обновила.
Доброе утро. Нет, вчера работала. А вы не видели, кто мне забор покрасил?
Так это не ты? Да вроде никого не было, я тут ночевала. А чего ты так испугалась? Может, мать приезжала? Тогда почему ко мне не зашла? Она всегда заходит.
Сама не пойму. Забор покрашен, в доме чайник горячий, кружка с заваркой стоит.
Погоди. Сейчас вместе посмотрим.
Старушка направилась к калитке. Мы решительно зашагали гуськом между грядками к моему скромному домику, в котором чувствовалось полное отсутствие мужской руки.
Показывай!
Вот, собственно, и всё.
Посмотри, ничего не пропало и не добавилось.
Да нет, только хлеб в мешочке оставался, пара кусков, а теперь его нет.
Вот как! Домовой у тебя завёлся.
Ага! И забор перекрасил, кисточку помыл и на пустую банку положил.
Чего мучишься! Позвони матери, а хочешь я.
Как сама не догадалась. Достала телефон, набрала номер. Долго не брали, на последний гудок родной голос спросил:
Ты что так рано? Что случилось?
Привет, мам. Я на даче, у меня всё хорошо. Мам, ты вчера у меня была?
Нет. Мы же не договаривались. Что-то случилось? По голосу слышу. Обокрали? У тебя там брать нечего.
Нет, мам. Кто-то мне забор покрасил.
Ну, и слава Богу людям, что по-соседски помогли. Чего испугалась? Скажи спасибо. Сама им чем-нибудь поможешь. Извини, дочка, надо бежать, с отцом на рынок едем.
Пока, мам, отцу привет.
Хорошо. Пока.
Баба Катя нетерпеливо спросила:
Ну, что?
Не они. Может, дед Матвей? Я когда
