**Дневник Марии Петровой**
Никак не могу тебя понять, дочка, ты же всё-таки женщина. В чём виновата девочка? Ну, от другой женщины так что? Ты же её растить будешь, она тебя потом мамой назовёт. Так вышло, но ты должна быть мудрее любишь мужа, полюби и его дочь.
Мужу позвонили из опеки и сказали забрать родную дочь, которой у него никогда не было
Маша, сядь, пожалуйста, мне нужно сказать тебе кое-что важное, вздохнул Дмитрий.
Мне сегодня звонили из опеки, моя дочь сейчас в детдоме.
Маша аж вздрогнула от неожиданности и переспросила:
Какая дочь? От кого? Ты что, шутишь? не могла поверить она.
Дмитрий опустил голову:
Нет, Маш, не шучу. Где-то шесть лет назад, мы с тобой тогда только познакомились, я встречался со Светланой. А когда у нас с тобой всё стало серьёзно, сразу её бросил.
Через год она меня разыскала и сказала, что у неё от меня родилась Оля. Я не поверил, пошёл посмотреть и без анализов видно, что моя. Что там со Светкой случилось, даже не знаю. Мне просто позвонили и спросили, заберу ли я Олю или нет.
Первым порывом Маши было крикнуть:
Нет, не нужна мне чужая дочь!
Но взгляд мужа заставил её сказать совсем другое:
Хорошо, давай сначала навестим её. Вместе, осторожно предложила жена.
Дмитрий обрадовался её реакции, и, немного подумав, они решили ехать сразу на следующий день.
Маша смотрела на девочку и не находила в ней сходства с мужем. Оле было пять лет, она казалась совсем маленькой и худенькой. В руках она сжимала потрёпанного мишку, а когда её о чём-то спрашивали, прятала лицо в его шерсти.
Честно говоря, Маше она не понравилась. Хотя жалко девочку было. Может, если бы она была совсем чужой, сердце бы дрогнуло, но ревность к той женщине теперь перекинулась на ребёнка.
Оказалось, Олю у Светки забрали та вела беспутную жизнь: гулянки до утра, бутылка под рукой, о дочери даже не вспоминала. Всё же она назвала отца, и теперь ничего не изменить.
Маша видела решимость мужа забрать девочку. Долго пыталась его отговорить, но однажды Дмитрий рассердился:
Сама родить не можешь, так хоть помолчи! А я родную дочь в детдом не отдам. Не нравится уходи, сам справлюсь
Больно было слушать такие слова, но, с какой стороны ни посмотри, он был прав. Дима хочет детей, а она не может.
Ещё в юности у неё были проблемы со здоровьем, врачи давно поставили крест детей ей не видать. Да и Дмитрия она любила, уходить от него не хотелось.
Он работящий, каждая копейка в дом, почти не пьёт. За такого мужа многие женщины зубами бы держались, а она вряд ли найдёт лучше.
Когда Дмитрий привёз Олю домой, сразу предупредил жену:
Увижу, что обижаешь пеняй на себя.
Маша через силу начала ухаживать за девочкой: сводила в баню, отмыла как следует, хотя без слёз на её худенькую спинку не взглянешь. Одела в платьице, заплела косички будто камень с души свалился.
Девочка была тихой: не трогай и не отзовётся. Сидит в уголке, что-то шепчет своему мишке.
Дикая какая-то, жаловалась Маша соседкам. Даже Диму толком не признаёт, только «да» или «нет» говорит. Порой смотрю на неё и думаю: вдруг с головой не всё в порядке? Тихая-тихая, а потом бац и натворит дел.
Соседки сочувственно кивали.
И Дмитрий изменился. Раньше с порога к Маше, с поцелуями да объятьями, а теперь к дочке. Оля сначала убегала, но потом привыкла и ходила за ним хвостиком.
Маша, конечно, ревновала. Да и муж стал ворчать. Однажды, когда дочка была во дворе, он сказал:
Ты к Оле как к игрушке относишься. Лишний раз не улыбнёшься, а ей нужна любящая мать, а не чужая тётка
Тут Машу и прорвало:
Какая я ей мать?! Никто она мне! И танцевать перед ней я не собираюсь! Всё, ухожу от вас к маме. Живите тут вдвоём!
И ушла. Думала, Дима бросится за ней, умолять вернуться. Но нет.
Неделя прошла, другая а его всё нет. Маша в слезах. Мать сначала успокаивала, но развал семьи дочери допустить не могла.
Не пойму я тебя, дочка. Ты же женщина. В чём виновата девочка? От другой так что? Ты её растить будешь, она тебя мамой назовёт. Так вышло, но будь мудрее любишь мужа, полюби и его дочь.
Маша зашла во двор. Дмитрий что-то чинил в гараже, рядом сидела Оля и радостно играла с мишкой. Муж заметил её, взглянул исподлобья. Маша вздрогнула и замерла.
Тут встала Оля, взяла отца за руку и подвела к Маше.
Миритесь, сказала она и соединила их руки.
Простите меня, заплакала Маша.
Дмитрий обнял её одной рукой, другой притянул Олю. Маша тоже обняла девочку.
Долго стояли они втроём, пока Оле не надоело.
Мы с Мишкой есть хотим! заявила она.
Дмитрий и Маша переглянулись и пошли в дом.
Наконец они стали семьёй.
