**Дневниковая запись**
Уже три года, как я замужем. Детей пока нет, хотя мы с Ильёй всё чаще об этом говорим. Всё это время снимали квартиру в центре Екатеринбурга — не то чтобы не могли позволить больше, просто моя свекровь, Лидия Семёновна, не пускала нас в свою «однушку», которая годами стояла пустой.
Она одна растила Илью. Квартиру получила от хлопчатобумажного комбината, где проработала всю жизнь. Потом вышла замуж снова.
— Отчим был хорошим, заменил отца, — рассказывал муж. — Но с матерью вечно ругался. Ей всегда денег не хватало, вечно чего-то недоставало.
У отчима была дочь от первого брака. Он хотел усыновить Илью, но Лидия Семёновна запретила — боялась потерять льготы. Когда съехала к новому мужу, свою квартиру просто закрыла на замок. Даже ремонт не сделала — сдавать не стала, говорила, что хлопот больше, чем выгоды.
После свадьбы мы просили её пустить нас в ту квартиру — хоть и скромно, зато своё. Но свекровь и слушать не хотела:
— Мы скоро разведёмся! — заявила она. — Он жадина, бездельник, ни к чёрту не годен. Живу с ним только из-за выгоды. Разведёмся — и куда мне деваться, если вы уже тут поселитесь?
И правда, вскоре подала на развод. Но съезжать не спешила. А потом грянуло горе — отчим умер. Лидия Семёновна была уверена, что трёшка теперь её. Но оказалось, наследство досталось его дочери.
А в это время умерла моя бабушка, которая ещё при жизни оформила на меня свою уютную двушку. Мы с Ильёй начали ремонт, собирались переезжать. Но всё испортила истерика свекрови.
— Я его на руках носила, пока та, его дочь, даже в гости не заглядывала! И борщи варила, и лекарства носила! А теперь она, эта Катя, в Питере будет жить на халяву, а я — в промозглой однушке! Вот вам и справедливость! — орала она в телефон.
Но все эти беды она сама себе устроила: отказалась от усыновления, жить с нами не захотела. Спорить было бесполезно. Пришлось ей возвращаться в ту самую пустую квартиру — без мебели, без удобств, голые стены.
Илье стало её жалко. Решил хоть немного привести жильё в порядок. Я предложила отдать бабушкину мебель — мы всё равно хотели новую. Всё чистое, крепкое, хоть и не первой свежести.
Часть вещей Лидия Семёновна успела вывезти из квартиры покойного мужа, но там была в основном встроенная техника, которую не заберёшь. А наследница — хитрая — ничего ценного отдавать не собиралась.
Когда мы привезли мебель, свекровь устроила скандал:
— Это что?! Подачки несёте?! Старьё с помойки?! Муж в могиле, а вы со мной, как с нищенкой! Сами в новом живёте, а мне — хлам под ноги! Позорище! — орала она прямо на лестничной площадке.
Хотя бабушкин диван был всего четырёх лет от роду, и спала она на нём редко. А новую мебель нам родители подарили. Откуда у свекрови уверенность, что мы обязаны ей квартиру обставлять — загадка. Вдобавок требовала, чтобы мы всё забрали. Причитала: «Деньги на ремонт есть, а на мать — нет?»
Мы развернулись и ушли. Мебель оставили в коридоре. Думал, в выходные вернёмся — заберём. Но нет. Свекровь позвала соседа, сама всё затащила в квартиру. Видимо, поняла, что упрямство — не лучший спутник, когда в кошельке — ветер гуляет.
Вот так и живёт. С обидой в сердце, с чужой мебелью, но со своим упрямством. Только вот упрямство, как выяснилось, обед не согреет и ночью не укроет.
**Вывод:** Гордость — плохой советчик, когда в доме холодно, а в душе — пусто.
