Перестала общаться с родителями — и наконец ощутила свободу
Долго молчала. Не из стыда, а из страха осуждения. Как же так — бросить родных, перестать звонить, будто они чужие. Но я решилась. Потому что больше не больно. И только оборвав эти ниточки, я поняла, что по-настоящему живу.
Меня зовут Алина. Родилась в Казани. Семья на первый взгляд обычная: мать, отец, я. Детство… счастливым не было. Не из-за побоев или голода — холодильник полный, школа, куклы. Но душа была пустой.
Всё началось с отцовского пьянства. Сначала — по праздникам. Потом — просто потому, что пятница. Бутылка за бутылкой. Каждый вечер — как на войне. Отец мог валяться в прихожей, а мать, проходя мимо, бросала мне: «Не мешай. Иди в свою комнату». Она не обнимала, не спрашивала, как дела. Не говорила, что всё наладится. Просто выживала — и тащила за собой меня.
Я рано усвоила: ждать любви — бессмысленно. Ссадины мазала сама, в поликлинику ходила одна, с уроками разбиралась без помощи. Когда впервые получила грамоту — никто не пришёл. На последний звонок позвала отца. Он пообещал. Но не пришёл. Сказал, что «завал на работе». Я стояла во дворе школы, глядя, как другие папы снимают дочек на телефон, дарят розы. А мой даже не вспомнил.
После этого перестала звать их куда-либо. Ни на защиту диплома. Ни в ЗАГС. Ни на вернисаж, когда картины начали продаваться.
Но хуже всего было потом. Когда привела в дом первого парня, отец, навеселе, устроил сцену. «Он тебе не ровня», — рявкнул. Унижал и его, и меня. Тогда до меня дошло: для них я не личность. Просто помеха.
Уехала. Сняла каморку на окраине. Денег не хватало даже на хлеб. Но дышала полной грудью. Тишина без криков. Одиночество без упрёков.
Но жизнь — не прямая. Развод, ковид, сокращение. Пришлось вернуться в тот ад. Всё как прежде: мать с потухшим взглядом, отец, валяющийся пьяным. Однажды не выдержала — толкнула его. Он рухнул. Мать завизжала. Всё, что копилось годами, вырвалось наружу. Будто я виновата. В том, что живу. Что осмелилась страдать рядом с их «жертвами».
Уезжая во второй раз, поклялась: больше ни ногой.
Теперь у меня своя жизнь. Муж — Дмитрий. Квартира в Екатеринбурге, маленькая, но светлая. Не жду от жизни чудес. Мне бы покой, уважение и тепло. Всё, чего не было в детстве. Теперь строю это сама.
Родители звонят редко. Раз в месяц. Диалог на полминуты: «Как ты?» — «Нормально». — «Ну ладно». И знаете… Ни вины, ни тоски.
Это не злость. Не месть. Это спасение. Столько лет тащила этот груз, что, сбросив, сначала растерялась — как же легко! Я не должна быть «хорошей дочкой» ценой себя. Не должна любить тех, кто меня не любил.
Если вы это читаете и узнаёте себя — вы не один. Вы не обязаны терпеть. Порой разорвать — не жестокость, а милосердие. К себе.
Я перестала общаться с родителями. И наконец родилась заново.
