На улице сегодня гулко, как всегда в весенний Моском, когда жители, наконец, почувствовали долгожданное тепло солнца, растаявшее серое покрывало снега, отмытое пролетавшими над Тверской проезжими машинами. Текущие ручьи блестели, словно серебряные нити, спускаясь к переулку, а затем по Таганской к небольшой церковке. Внутри тоже суетилось. Из микроавтобуса выскочила пятерка: женщины в лёгких платьях небесноголубых, мятных, белоснежных, с платками, торчавшими к лицу. Мужчины в строгих костюмах, галстуках и отполированных ботинках.
Из более скромной машины вышла женщина, сконцентрированная и осторожная.
Любовь! Что ты тут одна, Любовь! Подожди, я помогу! бросился к ней, запинаясь, её муж, Дмитрий.
Не кричи, Светочка. Петя уснул. Лучше бы не поднималась так громко, я боюсь шепнула, растерянно, Любовь. Она никогда раньше не держала новорождённого в руках; только что стала матерью, и страх сковал её, будто ребёнок может вскрикнуть, как тогда, когда купали его в ванночке. В тот момент ребёнок так сильно задыхался, что Дмитрий вызвал врача. К врачу прибыла спокойная, даже слегка хмурая педиатр Марина Викторовна, прошла в комнату, где молодая мать держала в воздухе крутящегося малыша, откашлялась.
Положите его, приказала Марина.
Что? Я не расслышала! возмутилась Любовь, головой отмахивая.
Положите ребёнка, вы его трясёте, как погремушку! Неужели ваши кости в голове перепутались? резко ответила Марина, почти в ухо.
Господи! воскликнула Любовь, взгляд её встретился с мужем.
Он усмехнулся.
Любовь, ещё девочка в душе, уже родила сына, первого наследника, но не знала, как его воспитать.
Положи его наконец! требовала Марина. Нука, крепыш! Какие же мы сильные! Какой он похож на отца!
Дмитрий гордо выпрямился. Вот это разговор! сказал он, вспоминая шутку тёщи: «Любовьяна, ты же из рода Романовых!»
Посмотрите на него, какой красивый нос! заметил он, улыбаясь.
Лобастый, наверное, умный! продолжала Марина, глядя на малыша. Папа, откуда ты? Прикройте окно, ребёнок простужен!
Дмитрий бросился закрывать створку.
Доктор, что с ним? Он никогда не болел так прошептала Любовь, почти в слезах.
А ты чего хочешь? Сначала бы девочку родила, а не мальчика! поддразнила Марина, но быстро осмотрела ребёнка, поправляя ножки и расправляя маленькие ручки.
Колики, заключила она. Дам назначение. Не тряситесь, мамочка! Всё поправимо. Малыш крепок. Дайте ему пустышку, он будет успокаиваться.
Мы категорически против пустышек! встал Дмитрий, отмахнувшись. Это ненужное.
Против? переспросила Марина, будто безразлично. Любовь отдай ребёнка отцу и уходи к кухне, запеленай его, так будет надёжнее.
Любовь кивнула, потом, поняв, что измотана, отдала Петю мужу.
Хорошо, дорогая, а теперь выпьем чаю. рассмеялась Марина, да, чайку! Ох, дети, к чему же всё это!
Она, взяв Любовь за локоть, повела её прочь.
Дмитрий, прижимая сына к себе, стоял у окна, уговаривая малыша успокоиться
На кухне было прохладно, пахло кофе.
Чайник есть, сахар есть, заварим, накроем стол, ещё чтонибудь хозяйственно произнесла Марина.
Любовь поставила на стол две чашки, не подозревая, что фельдшеры в детской скорой так
Какие «такие»? уточнила Марина.
Молодая мать вздрогнула, подумала вслух, будто уже слышно звонок тревоги.
Мы ничего не делали плохого, просто человеколюбиво пожала Любовь плечами. Хорошо быть педиатром, всё можно вылечить, не боишься.
Марина кивнула. Учебники, слава Богу, сейчас всё читают, а если нет интернет поможет. Проблемы у всех одинаковы. А вы, мать, ответственно! Термометр в ванне, халат чист, ребёнок ухожен. Пейте чай, пока есть время! подала ей фельдшер чашку горячего чая.
Не надо, пролепетала Любовь и заплакала.
Что случилось? испугалась Марина.
Я устала. Хочу спать. Петя ест много, подгузники не любит мокрые, а у меня нет сил всхлипнула она. День, месяц, год, даже своё имя уже не помню. Всё в тумане. Я не выдержу, вы понимаете? Мне надо сдать сессию, учуться с Дмитрием, три экзамена, а я не могу её голос дрогнул.
Марина задумчиво кашлянула.
Где помощники? Родня? спросила она, тыкая пальцем по планшету. Булькает, принимает информацию.
Есть, но Свёкорки далеко, к нам не приедут. Родители были против нашего брака, против Пети потом они согласились, но мама сказала, что рано, что надо разобраться с институтом, а потом Мы поссорились, мама отказалась помогать. Я сама виновата, да?
Любовь отхлебнула чай, закрыла глаза.
Виновата? Что стала мамой? Что за «лобастый» мальчишка тебе послал судьба? Да, виновата, что счастлива, но весна вдвое тяжела. пробормотала она, улыбаясь.
Четыре килограмма шестьсот грамм, уточнила Марина, Петя весит столько.
Вот я и говорю! Пойми, девчонка, какой подарок! подмигнула Марина. Поешьте, тогда будет легче. Затихните, мужики. Может, и пустышку не понадобится Спать ложись, сынок устал, будет спать, а ты тоже. А я пойду, записала всё, массаж делай Главное не нервничать. Всё наладится, малыш! Всё будет хорошо!
Марина погладила Любовь по худому плечу и ушла.
Любовь, будто в последний момент, съела котлету, запила её чаем с яблочной пастой Дмитрий купил её в местной пекарне и упала на диванчик. Хотела укутаться пледом, но силы не хватило. Заснула будто в прошлой жизни.
Это казалось вчера.
А сейчас Любовь в кремовом платье и туфельках на небольшом каблучке стоит у входа в домик у церкви, держит Петра на руках. Сегодня малыша крестят, и сердце её дрожит.
Любочка, время! Дай-ка его сюда. Ах, мой сладкий сыночек! шепчет с улыбкой Дмитрий, подходя к гостям.
Скоро они войдут в домик, произойдёт таинство крещения, Петя всхлипнёт, закашляется, потом распахнёт свои голубые глазёнки, встретит взор нарисованных на потолке святых и будто ахнет от красоты момента. Гости улыбнутся, крестная подруга Любови, ещё молода, кивнет.
Пётр крепкий орешек! шепчет она Любови. Молодцы, ребята!
Марина Викторовна, медленно проходя через кованные ворота церковного двора, перекрестилась.
Она, в отличие от стоящего рядом мужчины в кепке и куртке, уверенно знала, что иногда только Господь может помочь.
Снимите, пожалуйста, кепку, вы в святом месте! заметила Марина.
Мужчина нехотя снял кепку, обнажив лысеющую голову, растрепал редкие волоски. Марина покачала головой, будто традиций нет.
Спасибо, молодой человек, пробурчал он, становясь, как и она, к крестящемуся малышу.
Хорошие крестины, красивая пара, ребёнок замечательный! одобряла фельдшер.
Крестины лишь церемония, ребёнок всё равно будет страдать! возразил мужчина.
Вы ничего не понимаете, молодой человек вздохнула Марина.
Мы должны крестить Петра, я чувствую, что тогда всё наладится, и Саша поправится! крикнула она, голос её дрожал от усталости и страха.
У Марии с мужем появился сын Саша, радость огромная. Марина педиатр, красива, уверена, всё будет просто.
Михаил, проектировщик, часто выпивал с друзьями, мечтал о рыбалке, о лошади, о дровах
В самый разгар веселья позвонили из роддома: ситуация критическая, шансы малыши малы.
Что? прошептал Михаил, глядя на улыбающихся друзей, осевший на табуретке. Не понимаю
Он не мог понять, как у врачапедиатра ребёнок может подхватить инфекцию и умереть в первый месяц. Как такое возможно? Чудовищно несправедливо!
Больницы, лекарства, игла в голову новорождённого Саши, слёзы Марии, злость Михаила, конфликт с медперсоналом, скандал с заведующим, Игорем Андреевичем.
Игоря, скажи, кто виноват? бил по столу Михаил, звук раздавался в соседней палате.
Миш, сейчас не время, думай о том, что они поправятся. Выпишем Марину с Сашей, а ты обеспечишь их всем необходимым, отвечал Игорь, проверяя часы.
Ты всегда не на работе, буркнул Михаил. А я удивляюсь, что ты сейчас трезвый! рычал он. Мои указал на дверь, где на пятом этаже лежал его сын. Сгинь, понял? Если хоть один волосок
С того дня Игорь больше не приходил в гости, не отмечали праздники, не ездили в Серебряный Бор купаться. Обиделся навсегда.
Марину с Сашей выписали. Михаил довёз их на такси, быстро поднял в квартиру, где всё было стерильно, словно для операции.
Миша я тебя люблю! плакала и целовала мужа Марина.
Ребёнок заплакал, его принялись кормить, купать, качать. Казалось, всё позади.
Но через неделю снова температура, сыпь.
Слабый иммунитет. Нужно в больницу, сказала приехавшая врач. Марина, ты же врач! Что ты плачешь? Мы с тобой уже выручали тяжёлых! Соберись!
Хорошо, через десять минут будем готовы, безэмоционально ответила она. Михаил, помоги собрать Сашу.
Она просила помощи, потому что сама ничего не могла. Внутри неё вскипела безнадёжная тревога, слёзы, ощущение, будто ум отмёрз.
Из темноты появился санитарка Вера, работавшая в больнице.
Здание из красного кирпича, мрачное, тяжёлое, с большими окнами, но всё равно тёмное внутри. Вера, в скромной форме, подошла к Марине.
Ой, какой милый! воскликнула она, глядя на крик Саши. Он, кажется, будет футбольным болельщиком! засмеялась, уходя.
Вера увидела в Марине то, чего не хватало: она не утешала, а просто была спокойна, без лишних слов. Это заставило Марию понять, что её сын имеет огромную жизнь впереди, за пределами больничных стен.
Вообразив его взрослым, сильным, сидящим на трибуне, громко кричащим за свою команду, Марина впервые почувствовала облегчение.
Я просто устала бояться, сказала она мужу. Он улыбнулся, обнял её крепко, поцеловал.
Что? Марина Викторовна, вы же врач! возмутилась старшая медсестра, но супругам было всё равно.
Вера убедила Марию, что крестить стоит.
Это не сложно крестить! А потом ангел будет охранять! советовала она. Я ведь сама всех крестила, всё в порядке.
Марина сначала сомневалась, но согласилась.
Михаил, тогда он будет меньше болеть, я уверена! сказала она, гладя мужа.
Ты что, сошла с ума? крикнул Михаил, но потом смягчился: Марина, ты образованная, ты знаешь, как лечить! Крестина это лишь символ, а не лекарство.
Жена металась между доводами мужа, уверенностью Веры и своими страхами «А если опять заболеть?».
Родители ничего не советуют, сказала она, а я всё равно виновата.
Ты всё виновата, отмахнулся отец, всё будет.
Тогда Марина решилась. Крещение прошло в небольшой церкви, где присутствовали близкие друзья, крестная подруга Маринки, крестный друг Михаила. Священник, с густой бородой, облизывал руки, когда младенец Саша начал клокотать, а потом заплакал.
Михаил, в панике, схватил ребёнка, прижал к себе, шептал успокаивающие слова, гладил лоб. Затем вырвал малыша из рук священника и унес в комнату, где он успокоился.
Не волнуйтесь, Бог видит, прошептал священник, погладив Марию по руке. Ангел будет рядом.
Все сели за стол, поели, поговорили о пустяках и разошлись.
Спустя годы Саша вырос, стал сильным парнем, а Марина, глядя на него, слышала собственный голос: все мамы одинаковы ктото увереннее, ктото сомневается, но каждая может упасть в отчаяние. И всё равно продолжают идти вперёд.
Сейчас, стоя во внутреннем дворике той же церкви, Марина Викторовна улыбалась, наблюдая, как Любовь и Дмитрий несут в крестильницу своего малыша. У него тоже всё будет хорошо.
Она поправила платок, пошла по улице, где солнце отражалось в ручьях, всё было чисто и готово к весеннему таинству.
Тот мужчина, снявший кепку, тоже пошёл вверх, к зданию ЗАГСа, где молодожёны стояли у дверей старинного особняка с современными окнами.
Наверное, я никогда не доживу до своей свадьбы прошептала Марина.
Чья это? пробурчал её спутник.
Понимаете, молодой человек, у меня есть сын, хороший мальчик, но он не хочет жениться! объяснила она. Это ужасно, жить одному.
Фуфуфу! фыркнул мужчина. Сейчас всё иначе: сначала работа, потом семья. Молодёжь инфантильна.
Строить! возмутилась Марина, не слыша слово «инфантильность». Строить дома, а семья это любовь, душа в душу. Ваш сын не понимает, где компас.
Вы же, женщины, хотите быстро выйти замуж, а намИ в тот миг, когда солнце, словно благословление, озарило их, зазвенел колокольчик церкви, и каждый понял, что жизнь будет идти дальше, наполненная надеждой и новыми крестинами.
