Вечер медленно опускался на тихий московский дворик, окрашивая облака в мягкие розовые тона. Для Максима Петрова этот день ничем не отличался от других утомительные совещания, бесконечные отчеты, пробки на Садовом кольце. Он мечтал только о том, чтобы добраться до своей квартиры в районе Чистых прудов, поужинать и, возможно, посмотреть телевизор перед сном. Он не был несчастным человеком, но давно привык к этой рутине, к предсказуемости дней, сменяющих друг друга, как четки.
Припарковав свою Lada Vesta, Максим сразу заметил неладное. Дверь машины его жены, Анастасии, была приоткрыта. Он нахмурился. Настя всегда была аккуратной, особенно с автомобилем, который считала своей крепостью. Еще больше его удивила полуоткрытая дверь подъезда, из которой доносился смех и топот детских ног.
Сделав несколько шагов, он замер. Двор, который Настя и дети обычно приводили в порядок по выходным, теперь напоминал поле боя. Трое его детей восьмилетний Артем, шестилетняя Варя и четырехлетний Егор резвились в лужах, покрытые грязью с головы до ног, все еще в пижамах. Пустые коробки из-под еды и обертки валялись по всей лужайке, будто здесь пронесся ураган. Максим почувствовал тревогу, смешанную с недоумением.
Папа! закричал Артем, увидев его. Смотри, что мы построили!
Варя с гордостью демонстрировала грязевую крепость, а Егор хохотал, шлепая по воде.
Максим огляделся в поисках их собаки, Барсика, но его нигде не было видно. Даже лая не слышалось. Беспокойство нарастало. Где Настя? Почему все в таком состоянии?
Где мама? спросил он, стараясь звучать спокойно.
Дома, ответила Варя, не отрываясь от своей постройки.
Максим направился к квартире, переступая через разбросанные вещи. В прихожей царил хаос лампа лежала на полу, ковер был скомкан. В гостиной на полной громкости играли мультики, а детская комната превратилась в море игрушек и разбросанной одежды.
Запах еды, смешанный с запахом моющего средства и земли, витал в воздухе. Максим зашел на кухню раковина была забита грязной посудой, крошки и следы завтрака покрывали столешницу, дверца холодильника распахнута. На полу валялась рассыпанная собачья еда, а под столом блестели осколки разбитого стакана.
Сердце Максима забилось чаще. Что-то было не так. Он поднялся по лестнице, отодвигая разбросанные вещи. В коридоре он увидел воду, текущую из-под двери ванной. Внутри мокрые полотенца, пена, плавающие игрушки и рулоны туалетной бумаги, размотанные в белые горы.
Не теряя времени, он бросился в спальню. Распахнув дверь, он увидел Настю. Она лежала на кровати, в пижаме, с небрежно собранными волосами, читала книгу с выражением абсолютного спокойствия.
Заметив его, она подняла глаза, улыбнулась и спросила мягко:
Как прошел твой день?
Максим смотрел на нее, не в силах сдержать гнев.
Что здесь произошло? процедил он сквозь зубы.
Настя снова улыбнулась, ее спокойствие было обескураживающим.
Ты помнишь, как приходишь с работы каждый день и спрашиваешь: «Ну и чем ты занималась весь день?»
Да, ответил он, не веря своим ушам.
Ну вот, сегодня я этим не занималась, сказала она, закрывая книгу. Сегодня я взяла день для себя.
Наступила тишина. Максим стоял в дверях, не зная, смеяться ему или кричать. Он снова посмотрел на Настю ее усталые глаза, морщинки у губ, но и необычайное спокойствие на лице.
Ты взяла день для себя? переспросил он, будто слова были лишены смысла.
Она кивнула, отложив книгу и сев на кровати.
Да. Сегодня я решила не делать ничего из того, что делаю каждый день. Не убирала, не стирала, не готовила, не заставляла детей одеваться, не бегала за Барсиком, не отвечала в родительском чате. Даже волосы не расчесала. Сегодня я была просто Настей. Не мамой, не женой, не хозяйкой.
Максим почувствовал странную смесь восхищения и замешательства. Он сел на край кровати.
Но начал он, но слова застряли в горле.
Настя посмотрела ему в глаза.
Ты хоть раз задумывался, сколько всего я делаю за день? спросила она без упрека, просто с любопытством. Ты представляешь, что будет, если я хоть на день перестану?
Максим опустил взгляд. Он вспомнил все те разы, когда приходил с работы и автоматически спрашивал: «Ну и чем ты занималась?», как будто чистота, ужин и собранные дети появлялись сами собой.
Наверное, нет, тихо признал он.
Настя усмехнулась, но в ее глазах была грусть.
Я тебя не виню. Иногда и сама не замечаю, сколько делаю, пока не остановлюсь.
В этот момент раздался крик Егора из двора. Настя вздохнула, но не пошевелилась.
Ты пойдешь? тихо спросил Максим.
Нет. Сегодня мой день, ответила она, закрыв глаза.
Максим сидел, глядя на жену. Впервые он разглядел усталость на ее лице, синяки под глазами, морщинки. И в то же время мир в ее чертах, как будто она на миг сбросила тяжелый груз.
Он медленно встал и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он снова увидел хаос. Дети продолжали играть, телевизор орал в гостиной. Он подумал о Барсике, о разбросанной еде, о грязной посуде. Впервые он понял, что значит обычный день Насти.
Закатав рукава, он начал убирать.
На кухне он вытер крошки, помыл посуду, убрал рассыпанный корм. Артем вбежал с грязными руками, но Максим лишь попросил его помыться. В гостиной он выключил телевизор, собрал игрушки. В ванной выжал мокрые полотенца, подмел размотанную бумагу.
Когда все было сделано, он сел на ступеньки, выдохнув. Дети смеялись во дворе. Впервые за долгое время он почувствовал вину. Сколько раз он принимал порядок как должное?
Он поднял взгляд на закрытую дверь спальни. Настя все еще была там, читала, отдыхала. На мгновение ему стало завидно, но потом приш
