**Дневник.**
Сегодня в приемном отделении нашей районной больницы произошло то, что перевернуло не только наши жизни, но и, думаю, всех, кто об этом услышит. Дверь в палату скрипнула, и вошла девочка лет двенадцати. На руках у нее был крохотный младенец, закутанный в поношенное одеяльце. Взгляд у нее был напряженный, лицо застыло между тревогой и решимостью.
Она держала ребенка так, будто он самая хрупкая драгоценность на свете. Медсестра, заметив это, тут же поднялась с места:
Что случилось? Кто ты? Где родители?
Пожалуйста, перебила девочка, голос дрожал, но звучал твердо. У него жар. Он очень болен. Помогите ему!
Ее слова повисли в воздухе, как утроенный колокол. Ребенка тут же унесли в процедурную, а девочка осталась стоять посреди коридора. Она не плакала, не умоляла просто ждала, будто знала: сейчас начнется буря, через которую ей предстоит пройти.
И она началась. Через минуту в коридор ворвались заведующий, врач, участковый и даже охранник. Люди обступили девочку, сыпали вопросами, пытались понять, что происходит.
Ты его мать? спросила врачовая.
Нет, ответила девочка, глядя прямо в глаза. Он мой брат. Я не мать. Я сестра. Мы нашли его ночью. Кто-то оставил его нам. В подъезде. Не знаю кто. Он плакал так громко и был холодный, как лед. Дома помочь никто не мог. Я просто взяла его и принесла сюда.
В коридоре повисла тяжелая тишина. Даже самые видавшие виды медики замерли, не зная, что сказать. Участковый, обычно строгий и непреклонный, опустил взгляд.
Где твои родители? осторожно спросила медсестра.
Девочка вздохнула, будто взрослая, повзрослевшая слишком рано.
Мама она не в себе. Пьет. Отец ушел давно. Мы его много лет не видели. Дома все сама. Но это это выше моих сил. Я знала только вы сможете помочь.
Ее слова прозвучали как приговор, но еще больше как мольба. Врачи переглянулись. Через время один из них вернулся с новостями: у ребенка сильный жар, но есть надежда.
Он выживет. Спасибо тебе, сказал врач, глядя на девочку с уважением.
Только тут слезы, которые она до последнего сдерживала, хлынули ручьем. Она давно не плакала, потому что была сильной, потому что знала: если расплачется, больше ничего не сможет. Но сейчас, когда братик в безопасности, оборона дала трещину.
Можно я останусь с ним? Пока он не уснет?
Медики согласились. Ее пустили в палату, где малыш лежал на узкой койке. Щеки пылали от жара, дыхание было частым, но уже ровнее. Девочка подошла, взяла его крохотную ладошку в свою и прошептала:
Я здесь, малыш. Я рядом. Не бойся. Я всегда буду с тобой.
А за дверью шел совсем другой разговор. Врачи, соцработники и полиция обсуждали ситуацию одновременно жестокую и глубоко человечную.
Эта семья давно в списке неблагополучных, сказала соцработница. Мать алкоголичка, соседи годами жалуются, что девочка живет одна, без присмотра. Но никто ничего не делал.
И вот результат: двенадцатилетняя спасает чужого ребенка, как героиня. А мы просто смотрим, как все рушится.
Назад ее отправить нельзя. Опасно и для нее, и для малыша. Но и в детдом отдать она его не отдаст. Она уже любит его, как родного.
Когда девочку позвали в кабинет, она сразу поняла: решают ее судьбу.
Вы хотите нас забрать?
Нет, мягко ответила женщина из опеки. Мы хотим помочь. Но скажи правду: ты действительно нашла его?
Девочка кивнула.
Он был в картонной коробке. На нем записка: «Пожалуйста, спасите его. Я не могу быть его матерью». Почерк не мамин. Я не могла оставить его. Просто не могла.
Соцработница обняла ее, как никогда не обнимала родная мать.
Ты очень сильная. Ты это знаешь?
Девочка снова кивнула, смахивая слезы.
Нас разлучат?
Нет, если все будет хорошо. Мы найдем для вас безопасное место. Где будет тепло, свет, еда и любовь. Главное вы будете вместе.
Через несколько дней они оказались в приюте. Каждый вечер девочка сидела у кроватки брата, напевая песни из собственного детства. Впереди были проверки, суды, новые люди. Но она знала одно: какими бы взрослыми ни были другие, она будет рядом. Всегда.
Прошло три года.
Солнце ласково играло в траве уютного загородного дома. На качелях смеялся мальчик лет трех, бойкий и здоровый. Рядом, держа его за руку, стояла пятнадцатилетняя девушка повзрослевшая, но с тем же добрым и серьезным взглядом. Это была она та самая девочка, что принесла младенца в больницу. Теперь её звали Аней.
Жизнь изменилась кардинально. После долгих проверок суд постановил: мать Анны лишена прав, а сама девочка признана достаточно взрослой, чтобы сохранить связь с братом. Сначала их перевели в спецприют, потом нашлась семья простая, но добрая пара, мечтавшая о детях.
Мы не хотим их разлучать, сказала будущая приемная мать. Если в двенадцать она смогла стать для него всем, то мы обязаны дать им дом. Общий дом.
И они дали.
С тех пор дети жили вместе. Аня ходила в школу, училась на отлично, мечтала стать врачом. Малыша, названного Сашей, она растила с любовью и терпением. Каждое утро он первым просыпался и бежал к её кровати:
Аня, вставай! Пойдем гулять!
И она улыбалась, даже если устала:
Конечно, малыш. Пойдем.
На вопрос, почему тогда не испугалась, почему пошла в больницу с ребенком на руках, она лишь пожимала плечами:
Потому что у него никого не было кроме меня.
Теперь у них был дом, семья, будущее. И главное любовь, которая не зависела ни от возраста, ни от крови, а шла от самого сердца.
Но через два года все снова изменилось.
Суд постановил: несмотря на все старания и любовь, Аня не может официально воспитывать брата. Опека решила, что из-за возраста и отсутствия стабильности она не способна обеспечить должный уход. Ее слезы, клятвы и мольбы оказались напрасны.
Братика отдали в хорошую, но чужую семью. Саму Аню отправили в детдом.
Многие месяцы она не могла с этим смириться. Плакала по ноча
