Он мечтал однажды подойти к ней и признаться в любви…
Евгения Степановна отложила последнюю проверенную тетрадь на край стола. Осталось лишь выставить четвертные оценки в журнал. За окном учительской давно стемнело, и в свете фонарей медленно кружились снежинки.
За дверью грохнуло ведро, шлёпнулась мокрая тряпка. Это поднялась на второй этаж уборщица Марфа Петровна, которую все за глаза звали тётей Марфой. Увидев свет под дверью, она недовольно буркнула:
— Да что же это, допоздна сидят, полы топчут, домой бы шли…
Швабра зашуршала по линолеуму, будто поддакивая.
*”А мне идти-то не к кому. Придётся тебе, Марфа Петровна, ещё немного потерпеть”*, — вздохнула Евгения и открыла классный журнал.
Через сорок минут она устало захлопнула его, поставила на полку и прислушалась. За дверью давно стихло. Надев пальто перед зеркалом, она взяла сумку, окинула взглядом пустую учительскую и выключила свет. Полы ещё не высохли и тускло блестели в свете дежурной лампочки в конце коридора.
На первом этаже у поста охраны тоже никого не было. Евгения зашла в каморку, повесила ключ в шкаф с мутным стеклом.
— Я ушла, учительскую закрыла, ключ на месте! — крикнула она, разрывая тишину.
Никто не ответил, но она знала — школа никогда не оставалась совсем пустой.
— До завтра! — громко попрощалась она и вышла на улицу.
Отошла на пару шагов, обернулась — пожилой охранник запирал дверь изнутри.
Двор школы был покрыт скользким льдом, припорошенным свежим снегом. Евгения осторожно пересекла его и вышла за железные ворота.
Улица опустела, машины мелькали редко. Она ускорила шаг.
Женя с детства играла в школу, мечтала стать учительницей. Куда же ещё, если мама преподавала русский? После школы легко поступила в пединститут.
Парней на факультете почти не было, да и те смотрели только на красавиц — к которым Женя себя не причисляла. К выпуску у неё не было ни мужа, ни даже ухажёра.
Она не переживала — ещё успеется. Выглядела моложе своих лет, её часто принимали за старшеклассницу. А вот мама беспокоилась:
— Только не повтори мою судьбу — поздний брак, единственный ребёнок в сорок лет…
Но разве разговоры помогут найти мужа?
В окнах домов мигали новогодние гирлянды. Женя не собиралась ставить ёлку — всё равно праздновать пойдёт к родителям. Она свернула в тёмный переулок и вдруг услышала шаги за спиной. Сердце ёкнуло.
Мужчина шёл в паре метров. Лица не разглядеть — капюшон отбрасывал тень. Женя сжала сумку и ускорилась.
За углом она прижалась к стене, затаив дыхание. Но шаги не прошли мимо. Она выглянула — и столкнулась с ним лицом к лицу.
— Вам чего?! — голос дрожал. — Полицию вызову!
Мужчина скинул капюшон.
— Евгения Степановна, это я, Игорь Морозов, — улыбнулся он.
— Игорь? — Женя не узнала в этом широкоплечем мужчине худощавого мальчишку из своего первого выпуска. — Ты… грабить меня собрался? — прошептала она.
— Да нет же. Уже неделю провожаю вас после школы. Темнеет рано, переулки тёмные… А сегодня вы особенно задержались.
— Часто… провожаешь? — Женя растерялась. — Я и не замечала… Тетради проверяла, оценки выставляла.
— А ёлка в школе уже стоит? — спросил Игорь, всё так же улыбаясь.
— Вчера поставили. — Женя наконец ответила улыбкой.
— Люблю этот запах — хвоя, мандарины, праздник… И как же трудно было учиться перед Новым годом! — он задумался. — Давайте, я вас провожу.
— Не надо, — запротестовала Женя, но уже без страха. — Совсем рядом.
— Не бойтесь. Давно не виделись, — голос его стал серьёзным.
Они шли по пустой улице. Женя расспрашивала, чем он занят. Игорь рассказал, что работает в IT, собирается открыть свой бизнес с другом.
— Его вы знаете — Дима Соколов. Так что если что с компьютером — обращайтесь.
У её подъезда он остановился.
— Провожу вас — и ни разу не видел света в окнах. Значит, вас никто не ждёт.
— Тебе бы в детективы, — усмехнулась Женя и повернулась к двери.
— А на чай не позовёте, Евгения Степановна? — донёсся голос за спиной.
— Уже поздно. Я устала, — ответила она, обернувшись.
Назавтра она ушла пораньше. Не успела переодеться, как раздался звонок. Думая, что это мама, она распахнула дверь.
На пороге стоял Игорь с ёлкой в одной руке и коробкой игрушек — в другой.
— Здравствуйте. Решил, что вам ёлка нужна. На всякий случай игрушки принёс.
— Спасибо, но я у родителей праздновать буду, — увидев, как гаснет его улыбка, Женя добавила: — Заходи.
Он установил ёлку у окна, и комната наполнилась хвойным ароматом. Украшая её, они то и дело касались друг друга, и оба смущались. Потом пили чай на кухне.
— Можно я вас Женей буду звать? — вдруг спросил он. — Мы же не в школе.
Ей понравилось, что он не предложил «Еву» — терпеть не могла этого имени.
— Я видел, как вас друзья называют в соцсетях, — пояснил он без тени смущения.
— Что ты ещё обо мне знаешь? — насторожилась она.
Он рассмеялся.
— Можно на «ты»? Мы ведь уже не учитель и ученик. — Не дав ей опомниться, добавил: — Я влюбился в тебя ещё в школе. Ты так мило краснеешь, когда ставишь двойки.
Женя растерялась. Она замечала его взгляды, но учителю нельзя отвечать взаимностью.
Это был её первый выпуск. На выпускном Игорь пригласил её танцевать. Они одни кружились в вальсе под взглядами остальных.
— Я из-за тебя учиться лучше стал. Сначала русский подтянул, потом остальное. Решил, что стану достойным тебя. Мечтал подойти и сказать… — он замолчал. — Но не выдержал. Боялся, что кто-то опередит.
Она разглядывала его. Перед ней был не мальчик, а взросИгорь обнял её, и в этот момент Женя поняла, что в его объятиях больше нет места ни страхам, ни сомнениям, а есть только тихое счастье, которое она так долго ждала.
