Дневник, 12 февраля 2025г.
Снег падал лёгкой пылью, но крупные хлопья тихо кружились в воздухе. Небо было покрыто серой пеленой, луна лишь мерцала вдалеке, а рассвет уже пробивался сквозь облака, даря первое тёплое солнце над нашим селом.
День прошёл, как любой другой. Под вечер я шла к дому, когда над головой собралась тяжёлая грозовая туча, а ветер усилился до крутого порыва.
Что же это за буря? думала я, едва переступив порог, как вдруг всё вокруг погрузилось в белую мглу. К счастью, я уже почти у дома. Открыв калитку, я ощутила, что сугробы ещё не слишком плотные, но ветер уже гудел, а огромная ель у ворот качалась, будто пытаясь удержаться.
Внутри я быстро закрыла дверь, бросилась к печи, где после ужина уже ждал ароматный чай. Сидя на холодной кромке, я слушала, как в трубе завывает ветер, и невольно задремала. Пробуждена была резким стуком в дверь.
Кто в такое время несётся? шептала я, бросая валенки на пол и поднимаясь с печки.
Хозяюшка, открой, позволь мне отдохнуть, прозвучал мужской голос.
Кто ты? спросила я настороженно.
Григорий Петрович, водитель. Застрял у твоего дома, снег закрыл дорогу, видимость исчезла. Пытался лопатой снег откидывать, но он всё растёт. Позволь мне укрыться, я не причиню вреда. Я из соседнего села.
Сомнения терзали меня, но я всё же открыл дверь, и в прихожую ввалился высокий человек, весь в снежных пятнах.
Проходи, сказал он, слегка улыбаясь, расстёгивая тулуп и стряхивая снег с шапки.
Хочешь чай? предложила я.
Было бы кстати, я простыл от ветра, ответил он, оглядываясь на печь.
Я поставила на стол свежие пироги, испечённые вчера, и принялась за чайник, пока он согревал руки.
Как тебя зовут? спросил он.
Я Варвара Петровна, но можешь просто Варвара, улыбнулась я, чувствуя лёгкую теплоту в груди.
Он рассказал, что у него нет семьи: «Бывшая жена ушла в город с чужой, детей нет. А ты?»
«Пять лет живу одна», ответила я, ощущая горечь одиночества. Мы оба оказались одинокими, и в этом молчаливом взаимопонимании нашёлся некоторый утешительный свет.
Григорий вскоре уснул на печи, а я не могла уснуть, размышляя о том, как хотелось бы иметь собственного мужа доброго, заботливого, трудолюбивого. Боль одиночества тяжёлой тенью ложилась на сердце.
Утром я разожгла печь, испекла блины и услышала, как Григорий проснулся, воскликнув: «Как вкусно!»
После завтрака я отправилась на работу, напомнив ему, что дом не запираю, но если захочет, может закрыть дверь. Пожелала безопасного пути.
В обеденный перерыв я вернулась домой и нашла его у машины, копавшей снегом, но она всё ещё не могла сдвинуться.
Ты ещё здесь? спросила я.
Да, аккумулятор сел, и путь закрыт, ответил он.
Я пригласила его внутрь, предложив перекусить, ведь мне тоже пришлось пробиваться сквозь сугробы, чтобы прийти на работу. Мы обсудили, где он может взять трактор для выезда; мне сказали, что в мастерской техника доступна только после двух часов дня.
Меня охватило странное чувство родства с этим незнакомым человеком. Его седина на висках и морщинки вокруг глаз, появляющиеся, когда он улыбается, заставляли меня подумать, что он уже не молод, но в нём есть доброта, которой так не хватает в моей пустой квартире.
Я проводила его до мастерской, а потом пошла обратно к работе, пожелав ему «Счастливого пути». Он ответил тем же.
Вечером, возвращаясь в сумерки, я увидела свет в окнах своего дома. Сердце затрепетало: приятно знать, что ктото ждёт.
Заходи, хозяюшка, сказал Григорий, греясь у печи, чайник вскипел.
Почему ты ещё не уехал? спросила я.
Завтра придёт трактор, сегодня мастерские закрыты, объяснил он.
После всех дел я лёгла спать, а он сидел у печи, задумчиво смотрел в пламя. Внезапно он встал, подошёл к моей кровати и, не сказав ни слова, лёг рядом под одеяло, обняв меня. Я замерла от удивления, не зная, что сказать. Его объятия согрели меня.
Тишина длилась, пока я не нарушила её:
Знаешь, Григорий, я бы провела жизнь рядом с тобой.
Он приподнялся, слегка раздражённый:
Это значит, что ты хочешь, чтобы я женился на тебе?
Что? робко спросила я.
Он, слегка сердито, начал рассказывать о своём разочаровании в браке: «Был женат, жена ушла, у меня было несколько женщин, но всётаки нет доверия. Ты же просто лёгла под одеяло, а завтра уйдёшь к другой». Я почувствовала стыд, но также и боль от собственной одиночества.
Я громко заявила:
Мне нужна семья, дети, я хочу заботиться о муже и ребёнке. Хочу счастья, как у всех женщин.
Он попытался отшутиться, но я заплакала от переживаний.
Ночь прошла без сна. На рассвете Григорий начал собираться, ведь к шести утра должен был приехать трактор. Я провела его к двери, простившись и прося прощения, хотя внутри меня всё ещё ревела тревога.
Он уехал. На обед я снова пришла к дому, но машины уже не было. Я ждала его, но он не вернулся. Позвонив подруге Насте, я рассказала о случившемся.
Варька, ты же беременна! воскликнула она, смеясь. Сразу езжай в город к врачу.
Благодарила я судьбу за то, что всё закончилось именно так: благодаря этому мужчине я скоро стану матерью.
Врач подтвердил беременность, и я, полная радости, направилась домой. Медсестра спросила:
Как назовёшь мальчика?
Степкой, потом будет Степан, ответила я, чувствуя, как будущее наполняет меня светом.
Не спеши думать о старости, сначала его вырастить, улыбнулась медсестра.
Настя обещала привезти меня в город, но в день выписки я уже собиралась выйти из роддома с сыном на руках. На пороге стоял Григорий с огромным букетом, рядом с ним Настя хитро улыбалась.
Этот Григорий сказал, что он твой муж и не пустит тебя уйти без ребёнка, объявила Настя.
Я отдала сына в его руки, слёзы радости текли по щекам. Он посмотрел на меня с нежностью, и я, чувствуя, как всё в нашей жизни меняется, прошептала: «Спасибо тебе».
