Односельчанам врала про свою дочь, потому что было стыдно.
В узелке, собранном на смерть, лежали письма от дочери. Галка вытащила их и положила умершей под подушку. Пусть заберет их в могилу, и свой страшный стыд.
Из ненаписанного. Страшный стыд.
Ульяна с юности верила в сны. Почему-то так сложилось. Бывало, кто-то из девушек в поле расскажет сон, а она подумает и растолкует, что бы это значило. Редко ошибалась. А свои сны всегда разгадывала сама. А еще летала во снах! Бывало, поднимется над избами и летит! Дух захватывает! Один сон снился ей с какой-то периодичностью. Белые кони в серых яблоках запряжены в сани, а в санях они с Алексеем вдвоем держат вожжи. Кони так разгоняются, что взлетают прямо в небо! Им с мужем дух перехватывает! Бросают вожжи и пригибаются в санях летят Этот сон снился ей не раз, пока Алексей был жив. А когда его не стало, она еще не раз «летала» на конях, а он стоял рядом, только вожжи не брал Улыбался Ей так нравился этот ночной «полет», хоть и знала, что видеть во сне коней к болезни, а то и к смерти Вот «полетает» ночью, а потом то давление скачет, то сердце колет
Той ночью они снова стояли вдвоем в санях. Но никто уже не управлял «полетом». Вожжей и вовсе не было. А кони поднимались все выше и выше, прямо к облакам! На облачке сидел ангелок с крылышками и улыбался им. «Любочка! Моя Любочка!» крикнула во сне Ульяна так громко, что сама себя разбудила
«Пора мне Пора мне собираться», тихо проговорила она. Без жалости, без отчаяния
В доме всегда любила порядок, вот только пол вымыла, половики вытряхнула. Достала узелок тот, что давно берегла «на смерть», все разложила, даже записки написала, что и куда. Без нее никто не разберется. Чужие люди будут искать А придет Галка, кто же еще! Она одна теперь к ней заходит, и подруга, и как сестра. Мало уж ее подруг на этом свете осталось, да и не дойдут, ноги болят. А Галка еще бойкая. Прибежит
Ульяна взяла школьную тетрадь, ручку и села писать письмо.
«Прости меня, Галя. Ты у меня самая родная. Мы, как сестры, прожили с тобой Не выноси на люди, прошу тебя, мой страшный стыд. Мне уже, вроде, и не больно будет, если люди болтать станут, но все же прошу Я много лет врала людям и тебе, сестра, что у меня заботливая дочь, а не ездит она ко мне, потому что болеет А на самом деле я не знаю, где она. Думаю, жива, только оставила меня давным-давно. И чтобы не стыдно было людям в глаза смотреть, я всем врала, и тебе тоже Не жди мою дочь, не ищи ее Похорони меня рядом с Алексеем, где я место оставила. Избу и все, что в ней, тебе завещаю. Может, твоим детям пригодится. Не вышло у меня дочку воспитать Страшный стыд за это имею. И пусть он уйдет со мной в могилу Прошу тебя, сестренка»
Ульяна хорошо протопила печь, закрыла заслонку в трубе и легла спать
Галка еще с вечера заметила, что у подруги почему-то не светится окно, да разве могла подумать!
«Не оставила ли покойная какой записки?» спросил милиционер, приехавший зафиксировать смерть одинокой женщины.
«Да ничего не было Ничего Тяжело ей было от одиночества, вот и все» говорила Галка, переминая в кармане смятое предсмертное письмо подруги.
* * *
Ее Любочка росла красавицей и умницей. Единственной, любимой. Алексей, женатый агроном, влюбился в простую колхозницу. По законам того времени его должны были уволить, исключить из партии, но как-то так вышло, что его только пожурили и вроде забыли. У него с женой детей не было, а тут огородница родила внебрачного ребенка от агронома! Говорили, что у самого председателя колхоза рыльце в пуху, вот и помог быстренько развестись и жениться на Ульяне. «Нечего тут «безотцовщину» разводить», стучал кулаком по столу. Его бывшая уехала в город и, говорили, нашла себе городского, а они жили душа в душу, дочь растили, только недолго и не
