Когда Анастасия впервые увидела две полоски на тесте, её руки задрожали так сильно, что она едва не уронила его. В ванной стояла гробовая тишина — только бешеный стук сердца да тяжёлое дыхание. “Что теперь будет?” — этот вопрос крутился в голове, будто заезженная пластинка.
Ей было всего двадцать пять. Перспективная работа в крупной компании в Москве, свежекупленная однокомнатная в ипотеку, планы на карьеру. Дети? Да лет через десять, не раньше! И уж точно не от мужчины, у которого уже есть семья.
Он был женат. Двое детей, дом в Подмосковье, казалось бы — идеальная жизнь. Но он ворвался в её судьбу, как мартовский ветер — резко, неожиданно. Никогда не обещал уйти от жены. Напротив, признавался, что дорожит семьёй. Но если что… “Ребёнок ни в чём нуждаться не будет. Только без сцен, без требований — я не брошу их ради тебя”.
Три ночи без сна. Три ночи страха. Аборт? Нет, она не могла. Матерью нужно стать сейчас, или, возможно, никогда.
Но мир не принял её решения. Мать рыдала в подушку. Сестра одна поддержала. Брат отвёл глаза: “Сама нарвалась — сама разбирайся”. А отец… Его ярость была страшна.
— Рожать?! От чужого мужа?! Без отца, без семьи?! Ты опозорила нас! Ты мне не дочь!
Эти слова прозвучали как приговор. С тех пор — ни слова, ни взгляда. Даже мать, пробовавшая заступиться, на неделю попала в немилость.
Анастасия рожала одна. Дочку назвали Светланой. Крохотная, курносенькая, со смехом, от которого таяло сердце. Отец ребёнка исправно переводил деньги, но в жизни так и не появился. Теперь они были вдвоём — навсегда.
Годы шли. Света росла шустрой, любознательной, не по годам сообразительной. Анастасия крутилась как белка в колесе — работа, дом, бесконечные заботы. Порой было невыносимо трудно, но ради дочки она готова была на всё.
Шесть лет спустя брат позвал их на свадьбу.
— Отец будет, — предупредил он. — Но я хочу, чтобы ты пришла. Я за тобой заеду.
Она не хотела этой встречи. Боялась ледяного взгляда, молчаливого осуждения. Но поехала — ради брата, ради Светы.
Свадьба гуляла на всю округу. Анастасия держалась в тени, стараясь не попадаться отцу на глаза. Он тоже делал вид, что не замечает её. Но Светлана, резвая как солнечный зайчик, везде успевала. И когда Анастасия на мгновение отвлеклась, дочка исчезла.
Сердце упало.
И тут она увидела то, во что никогда не поверила бы. В углу зала сидел её отец. Рядом — Света. Он что-то рассказывал ей, а она, радостно болтая ножками, заливалась смехом. Он смотрел на внучку так, как никогда не смотрел на саму Анастасию.
Гости перешёптывались. Все знали, как он отвернулся от дочери. Все видели, как таял его строгий взгляд.
Перед самым отъездом отец нерешительно подошёл:
— Останьтесь ночевать. Со Светой. Место найдём.
Это не было примирением. Не было извинением. Но это был первый шаг.
С тех пор каждые выходные они ездили в родительский дом. Отец водил Свету в зоопарк, покупал ей книжки, учил печь блины. Прошлое больше не вспоминалось. Он учился быть дедом — пусть и не сразу стал отцом своей дочери. А Анастасия…
Она наконец перестала чувствовать себя одинокой.
Жизнь — как зимняя река: под толстым льдом бывают тёплые течения. Главное — дождаться, когда лёд растает.
