Меня зовут Наталья, и я замужем уже шесть лет. Мой муж Дмитрий — человек добрый, отзывчивый, мастер на все руки и с большим сердцем. Всё бы хорошо, если бы это сердце не доставалось всем родственникам, кроме своей собственной семьи.
У Дмитрия огромная родня. Мать, брат, дядя, две тётки, двоюродные сёстры и даже дальние племянники — у каждого обязательно найдётся дело, с которым никто не справится лучше, чем мой муж. И не когда-нибудь, а срочно. Ночью. В день, когда у нас годовщина или дочка температура.
До свадьбы я знала, что он близок с семьёй, но настоящий масштаб его «родственного долга» открылся мне только после переезда в его родной Нижний Новгород. Нам досталась от бабушки небольшая, но своя квартира. Родня обещала Дмитрию помощь с работой, и я, не раздумывая, согласилась. Через пару месяцев мы сыграли свадьбу.
Сначала я думала, что его бесконечные «помоги там, подвези сюда» — это просто предварительные хлопоты. Но потом стало только хуже. Дмитрий мог полдня колоть дрова у матери, потом мчаться через весь город помогать брату ремонтировать балкон, а потом — глубокой ночью — везти тётю на вокзал. Утром он валился без сил, стонал, что устал, а я старалась его поддержать — горячий завтрак, тишина, покой. Но стоило ему немного отдохнуть — снова звонок. И снова он убегал.
Я терпела. Молчала. Надеялась, что он одумается: у него теперь семья, я, дом, в котором тоже полно дел. Но нет. Вся его энергия — им. А я одна справлялась с уборкой, ремонтом, выбором мебели, бытом. Обои клеила сама. Кровать собирала сама. Холодильник чинил мастер, которого вызвала я. Потому что у Дмитрия не было времени.
Я не кричала. Говорила спокойно. Напоминала, что я его жена, а не случайный сосед. Он кивал, целовал руки, умолял понять и даже глаза закатывал — мол, неудобно отказывать родне.
Когда я забеременела, мне казалось — теперь всё изменится. Я стала для него важной. Он заботился, носил сумки, готовил, водил на УЗИ. Мы снова стали близки. Но через месяц всё вернулось на круги своя. Едва прошёл токсикоз — снова звонки. Тёте надо подвезти картошку, брату — чинить забор, матери — менять трубы. И конечно, только Дмитрий может спасти.
— Сейчас я им помогу, — оправдывался он. — А потом, когда нам будет нужно, они нам помогут.
Но за все годы никто не помог нам. Дочь родилась — первый месяц Дмитрий старался. Потом снова пропал. Я просыпалась одна, засыпала одна. Гуляла с коляской одна. Он — у дяди на стройке, у сестры с картошкой, у тётки, которой нужно плиту передвинуть. Ему звонили в любое время, и он мчался. У нас сломался телевизор — брат-электрик «не успел», пришлось ждать мастера.
И знаете, что обиднее всего? Когда вся родня собирается вместе, Дмитрия хвалят: «Настоящий мужик! Золотой человек! Всем помогает!» А я сижу рядом и улыбаюсь через силу. Потому что вижу героя, а живу с мужем, у которого на меня нет ни времени, ни сил.
Я пыталась поговорить. Он лишь отмахивался:
— У тебя всё есть. О чём ты переживаешь?
А мне нужно простА мне нужно просто, чтобы он был рядом, но похоже, этого никогда не случится.
