**5 июня.**
Летний вечер на Тенистой улице в Подмосковье гудел жизнью. Дети носились на велосипедах, собаки лаяли с аккуратно подстриженных газонов, а соседи, поливая клумбы, перекидывались приветствиями. В самом конце улицы стоял большой дом, увитый плющом, дом Артёма Ковалёва, миллионера, который поднялся с нуля. Он сколотил состояние на транспортных перевозках, но для соседей оставался лишь замкнутым человеком в дорогих костюмах, редко улыбавшимся и разъезжавшим на роскошных машинах.
В тот вечер Артём ждал свою невесту, Лидию Соколову, за кованой калиткой. Лидия, искусствовед на пятнадцать лет моложе его, подъехала на кремовой «Волге» и вышла в лёгком летнем платье. Их помолвка уже неделями будоражила округу одни шептались, что она охотница за деньгами, другие считали, что с годами Артём смягчился.
Они обсуждали бронь в ресторане, как вдруг взгляд Лидии застыл на противоположной стороне улицы. Там, у почтового ящика, шнурок завязывал паренёк лет шестнадцати. Тёмные растрёпанные волосы, худощавое телосложение, черты лица что-то неуловимо знакомое. Рука Лидии замерла в воздухе. Она наклонилась к Артёму и прошептала еле слышно:
Он вылитый твой пропавший сын.
Тело Артёма напряглось. Челюсть свело, глаза прищурились. О сыне Диме, исчезнувшем десять лет назад в шестилетнем возрасте, не вспоминали никогда. Тогда дело гремело в СМИ, но следы затерялись. Полиция подозревала похищение, но выкупа не требовали, и ни к чему это не привело. Горе сломало Артёма, превратив в того самого закрытого человека, каким его знали соседи.
Парень через дорогу встал, отряхнул джинсы. На мгновение их взгляды встретились и что-то ёкнуло внутри Артёма. Те же карие глаза, та же маленькая шрам над бровью, оставшийся после падения с качелей. Сердце сжалось.
Лидия коснулась его руки:
Артём ты видишь?
Но он уже не слушал. Шагнул через дорогу, резко, почти лихорадочно. Соседи замерли, почуяв неладное. Парень вздрогнул, увидев приближающегося мужчину.
Эй подожди, голос Артёма прозвучал хриплее, чем он хотел.
Парень настороженно выпрямился:
Мы знакомы?
Вся улица, кажется, затаила дыхание
Оказалось, парня зовут Максим Петров, живёт он в трёх кварталах отсюда с матерью, Людмилой Петровой, медсестрой из местной больницы. Вежливый, но сдержанный но сходство, поразившее Артёма, было неоспоримым.
Сколько тебе лет?
Шестнадцать.
Когда день рождения?
Пятнадцатого апреля.
Артём окаменел. У Димы день рождения был пятнадцатого апреля.
Соседи тихо сгрудились поливка забыта, разговоры оборваны. Шёпот разлетался, как искры. Лидия стояла рядом, лицо её выражало тревогу.
Вскоре появилась Людмила, шагая быстро, увидев толпу. Лет сорока, волосы в строгом пучке, усталость от смены читалась в чертах. Она обняла Максима защищающим жестом.
В чём дело? спросила она, бросая на Артёма подозрительный взгляд.
Тот, с трудом сдерживая дрожь в голосе, ответил:
Ваш сын вылитый мой. Мой Дима.
Людмила напряглась. Рука её сжала плечо сына.
Не понимаю, о чём вы. Максим мой сын. И всегда им был.
Но Артём не отступал. Он говорил о шраме над бровью, о совпадении дня рождения, о том, что такое сходство не может быть случайным. Лидия деликатно предложила продолжить разговор вдали от любопытных глаз.
Вечером в кабинете Артёма висело напряжение. Он разложил старые фото Димы в шесть лет. Максим смотрел на них, бледнея. Мальчик на снимках мог быть им та же улыбка, та же энергия.
Я не понимаю, прошептал Максим. Мама?
Глаза Людмилы наполнились слезами, но она твёрдо покачала головой:
Максим, не слушай его. Он тебя запутывает. Ты мой.
Голос Артёма дрогнул:
Пожалуйста. Давайте просто сделаем тест ДНК. Если я ошибаюсь больше не потревожу. Но если прав он сглотнул. Мне нужно знать.
Лидия, разрываясь между жалостью к Артёму и неловкостью перед Людмилой, молча наблюдала. В реакции женщины было что-то больше похожее на страх, чем на возмущение.
Сбитый с толку, Максим наконец кивнул:
Хорошо. Сделаем тест.
Результаты пришли через неделю в обычном конверте. Лидия сидела рядом, когда Артём дрожащей рукой вскрыл его. Заключение было сухим, но однозначным:
**Вероятность отцовства: 99,98%.**
Дмитрий Ковалёв, которого все считали погибшим, был жив. Он вырос в нескольких кварталах, под чужим именем.
Когда Артём разрыдался, через открытые окна звук донёсся до улицы. Соседи, следившие за историей, быстро узнали правду. Шёпот сменился возгласами: «Это правда его сын!», «После стольких лет!»
Людмилу вызвали на допрос. Под давлением она созналась. Десять лет назад она подрабатывала няней в семье Артёма. В суматохе на ярмарке увела Диму, убедив себя, что «спасает» его от холодной, чужой семьи. Одинокая и бездетная, она растила его как Максима, часто переезжая.
Её поступок, даже без выкупа, оставался преступлением. Её обвинили в похищении, хотя годы, проведённые вместе с мальчиком, усложнили дело.
Для Максима мир рухнул. Всё, во что он верил имя, история, мать оказалось ложью. Он чувствовал предательство, но в душе оставалась привязанность к женщине, вырастившей его.
Артём же не знал, как вернуть сына, которого потерял. Он не давил, не требовал лишь предлагал время и терпение. Лидия тихо поддерживала их.
Тихая улица в Подмосковье превратилась в место перешёптываний. То, что началось с шёпота Лидии, потрясло не только округу, но и весь город.
Однажды вечером Максим сидел на крыльце дома Артёма, глядя на закат.
Я не знаю, кто я
