Он мне не нужен! раздраженно повторяла Зинаида, подтянув колени к груди на койке в родильном отделении имени Пирогова в Москве. Мне нужен только Андрей, а он сказал, что ребёнок ему не нужен. Значит, и мне тоже не нужен. Делайте с ним что хотите мне всё равно.
Деточка! с досадой вмешалась заведующая отделения, Мария Петровна. Отказываться от собственного ребёнка это же варварство. Даже звери так не делают.
Плевать на зверей, рычала Зинаида. Выпишите меня сейчас, иначе я устрою здесь такой шум, что у вас даже потолок задрожит!
Ты, простодушная глупышка, прости, Господи, вздохнула Мария Петровна. В данном случае медицина бессильна.
Неделю назад её перевели из родильного в детское отделение. Девушка вела себя как настоящая скандалистка: отказывалась кормить малыша, хотя её уговаривали. Согласилась лишь сцеживать молоко, но в тот же момент оказалось, что ей некуда больше идти.
Лечащий ребёнка молодой педиатр, Марина Ивановна, безуспешно пыталась догнать Зинуиду, которая устраивала бесконечные истерики. «Это опасно для малыша», объясняла Марина, а та лишь отвечала, что если всё так, то убежит. Сбившаяся с толку Марина позвала заведующую, и та провела с матерью час, пытаясь её убедить. Зинаида, однако, отстаивала своё: «Мне нужен мой парень, а он без меня не поедет».
Мария Петровна уже не в первый раз сталкивалась с подобными мамами, но решила держать Зинуиду ещё три дня, надеясь, что за это время она «отпустит» ребёнка. Услышав эти слова, женщина пришла в ярость.
Вы сошли с ума? вопила она. Андрей уже сердится изза этого чертова ребёнка, а вы ещё подлизываете мне кучу пустых обещаний. Если я не уеду с ним на юг, он возьмёт Катьку.
Зинаида рыдала, будто бы мир вокруг неё был слишком глуп, а Катька лишь ждала, когда её парень бросит всё.
Мария Петровна снова вздохнула, дала Зинаиде валерьянку и, собираясь уйти, спросила у ординаторши Ольги, молчавшей всё это время:
Вы верите, что ребёнок будет в полном порядке с такой матерью? Если её вообще можно назвать матерью.
Детка моя, ответила заведующая. Что делать? Иначе его отправят в дом малютки, потом в детский дом. У обеих сторон хорошие семьи: у Зины и у её парня. Может, поговорим с родителями? Вы узнайте их контакты, а я с ними свяжусь.
Через два дня к больнице приехал отец ребёнка мрачный, недружелюбный человек. Мария Петровна попыталась с ним поговорить, предложив увидеть малыша, но отец отмахнулся: «Мне это не интересно, дочка сама напишет заявление об отказе, а я передам его через своего водителя». Заведующая возразила, что так нельзя: ребёнок должен сам прийти, иначе нарушаются правила. Отчаявшийся отец согласился вызвать жену, чтобы та разобралась.
В тот же день в палату вошла небольшая, бледная женщина, сразу же расплакалась и шептала о горе. Оказалось, что родители мальчика уже уехали за границу, у них крупные планы и деньги, а их сын теперь оказался в её руках. Женщина заявила, что поедет за ним за границу, потому что она не может больше смотреть, как её дочь изо всех сил кричит, что ненавидит ребёнка.
Мария Петровна предложила посмотреть малыша, надеясь, что у бабушки проснутся хоть какието чувства. Чувства проснулись, но только усилили путаницу. Женщина, держа в руках новенький платочек, заплакала ещё громче.
Заведующая лишь «мда» произнесла и приказала медсестре дать женщине валерьянку, ворча, что изза этих разборок скоро закончатся запасы успокоительного. Затем она пошла к главному врачу, который, увидев малыша, улыбнулся и спросил, чем кормят этого «пончика». Так ребёнок и получил своё прозвище Пончик.
Пончик провёл в отделении несколько месяцев. Сначала мать приходила, играла с ним, говорила, что копит деньги на билет, будто бы нашла парня. Поначалу казалось, что она привыкает к малышу. Отец тоже приходил, охотно возился с ребёнком, но каждый раз уходил, рыдая и извиняясь за дочь, которая «любила парня, как сумасшедшая».
Заведующая считала, что это не любовь, а просто похоть. Мать и бабушка приходили, но не брали ребёнка домой, и в отделении всё время шло обсуждение, кто же будет ухаживать за Пончиком. Ордонаторша Марина, как только могла, бросалась к малышу, держала его в руках, шептала, что он уже не «пончик», а скорее «блинчик», но вскоре он набирал вес, снова становясь любимцем всех.
Однажды Зинаида узнала, что её парень женится на другой. Она пришла в ярости, кричала, что всё вокруг подстроили, чтобы их разлучить, и что ребёнок единственное, что её держит. Она написала заявление об отказе, отнесла его к главному врачу и ушла, не оглядываясь.
Главный врач вызвал Марию Петровну, та, хмурясь, объявила:
Всё! Заявление подписано. Пойдём оформлять в дом малютки. Что теперь делать?
Молодая ординаторша заплакала. Заведующая сняла очки, долго их протирала, бормоча себе под нос. В таком жестком заведующем всегда чувствовал, что ктото держит эмоции под контролем.
В этот момент Пончик радостно дергался в своей кроватке. Медсестра, зайдя в палату, громко приветствовала его, а малыш ответил звонким криком, пока не замер, будто задумался. Медсестра подошла, посмотрела в его глаза и ощутила, как у неё откудато вырвались слёзы. Она поняла, что всё это случилось в тот момент, когда мать писала отказ.
Заведующая, слыша её стенания, буркнула, что не место здесь придумывать сказки.
Брошенный ребёнок, как говорят, всегда чувствует, что его отказали, будто бы ангелы шепчут ему печальные вести. Он пытается стать незаметным, не мешать никому, будто бы знает, что мир скоро захочет от него избавиться.
Но есть надежда: в этом бездушном мире всё ещё есть добро, пусть и немного, но оно есть. Нужно лишь ждать, верить и надеяться.
С того дня Пончик тихо лежал в кроватке, не улыбался, даже когда Марина пыталась его развлечь:
Пончик, хочешь руки? Давай, берёмся! протягивала она, но малыш смотрел в неё, будто бы в пустоту.
В какойто момент она в порыве ярости крикнула:
Мы его предаем! Сначала эти сволочи, а теперь мы! Он же не виноват, что родился в такой семье! Ненавижу!
Заведующая подошла, села рядом, погладила её по плечу и сказала:
Деточка, я сама не знаю, что делать. Мне жаль Пончика, ты не представляешь, как мне жалко. Ох, Господи, какая работа!
Я не буду сидеть и ждать, я чтото сделаю! бросилась Зинаида.
Тогда действуй, ответила Мария Петровна, но не обещай, что усыновишь его. Живёшь в общежитии, мужа нет так что слушать меня уже не надо.
Пончик тем временем заболел простудой, но, как сказала заведующая, «впервые за всю жизнь я почти радуюсь, что ребёнок заболел».
Наконец Марина нашла потенциальных родителей: Лана и Лев, тридцатилетняя пара без детей, мечтавшая о малыше. Лана была изящной женщиной с мягкой улыбкой, Лев крепким, почти военным типом. Их дом был светлым и уютным.
Когда они пришли в палату, Мария Петровна, чуть покраснев от восхищения, спросила:
С какой массой родились?
Лев смутился, а Лана, разрыдавшись от смеха, ответила, что такие детали им не нужны.
Заведующая объяснила, что это не важно для усыновления, а только то, насколько они похожи на Пончика. Лана подошла к кроватке, ребёнок, проснувшись, посмотрел на неё, и, будто бы понимая, схватил её большой палец. Все рассмеялись, назвав его шустрым. Лана улыбнулась, а Пончик, слегка прищурившись, тихо пискнул.
Давайте закончим наше первое знакомство, сказала Мария Петровна, вы подойдёте домой, подумаете, решите.
Мы уже всё решили, ответила Лана, не отрываясь от малыша.
Заведующая, удивлённо подняв брови, посмотрела на Лева, который кивнул. Лана снова протянула руку, Пончик с усилием держал её палец, но не отпускал. Тишина повисла.
Прости, Господи, пробормотала Мария Петровна, у малышей в этом возрасте рефлекс хватания сильно развит.
Он просто боится, что я не вернусь, сказала Лана, мягко шепча ему:
Я обещаю, вернусь, и ты будешь в безопасности.
Пончик, услышав её голос, слегка разжалила ладонь и снова улыбнулся своим маленьким беззубым ртом, издавая радостный писк.
И вот, наконец, наш «пончик» нашёл свою семью, а в отделении снова воцарилась лёгкая, ироничная атмосфера, где даже самые тяжёлые истории заканчиваются улыбкой.
