Он не успел посадить дерево. Я сделала это за нас.
Ольга сидела за массивным дубовым столом в гостиной, сжимая в ладонях карманные часы мужа. Они были старинными, с потемневшим от времени серебряным корпусом и треснувшим стеклом. Стрелки застыли на половине шестого — времени, которое теперь ничего не значило. Или значило слишком много. Она перебирала их пальцами, будто пыталась завести снова.
— Что ты скрываешь, Артём? — прошептала Ольга, всматриваясь в циферблат. — Ты носил их всегда, даже когда они остановились. Почему?
Артём ушёл три месяца назад. Инфаркт, внезапный, как гром среди ясного неба. Ей было тридцать, ему — тридцать три. Они только начали строить планы: мечтали о детях, хотели объехать Золотое кольцо, разбить сад у дома. Но время оборвалось. Как эти часы.
Ольга отложила их в сторону. Она собиралась разобрать вещи мужа, но каждая рубашка, каждая книга возвращали её к нему. Часы оставались последней загадкой. Артём никогда не говорил, откуда они. Лишь твердил: «Это важно, Оля». И всё.
Она подошла к окну. Их дом на окраине Подмосковья тонул в осенней листве. Во дворе соседские мальчишки гоняли мяч, вдалеке лаял пёс. Жизнь шла своим чередом, но для Ольги она словно замерла.
— Хватит, — сказала она себе. — Надо жить. Хотя бы ради него.
***
Ольга не привыкла отступать. До замужества она работала флористом в салоне, собирала букеты, от которых у людей теплело на душе. Артём шутил, что она «договаривается с цветами». Сам он был инженером, немногословным, но с добрым взглядом. Познакомились они случайно: Ольга уронила горшок с геранью у входа в кафе, а Артём, проходивший мимо, помог собрать осколки.
— Не переживай, цветок живучий, — улыбнулся он тогда. — А ты, кажется, вся дрожишь.
— Это был мой любимый горшок! — всплеснула руками Ольга, но тут же рассмеялась. Его спокойствие было заразительным.
Так началась их история. Через год они поженились, купили дом, завели кота по имени Дымок. Мечтали о ребёнке. Но судьба распорядилась иначе. Год назад Ольга потеряла малыша на четвёртом месяце. Артём не отходил от неё, молча сжимая её руку. Они не говорили о боли, просто жили дальше. А теперь и его не стало.
Часы лежали на столе, как немой укор. Ольга взяла их и твёрдо направилась к двери. В городе был часовщик, о котором Артём как-то упомянул. Может, он знает, что с ними не так.
***
Мастерская пряталась в тихом переулке. На вывеске значилось: «Ремонт часов. Семён Иванович». За стойкой сидел седой старик с бородой и тёплой улыбкой.
— Здравствуйте, — сказала Ольга, кладя часы на прилавок. — Они не идут. Можно починить?
Семён Иванович надел очки, внимательно осмотрел их.
— Хм, старина, — пробормотал он. — Швейцарские, начала прошлого века. Откуда у вас?
— Мужа. Он… очень их ценил.
Старик кивнул, будто понял больше, чем она сказала. Осторожно открыл заднюю крышку и нахмурился.
— Тут что-то есть, — протянул он сложенный листок. — Похоже, записка.
Ольга замерла.
— Какая записка?
— Не знаю, — пожал плечами мастер. — Часы не идут из-за ржавчины. Починю за пару дней. А это… вам.
Ольга взяла пожелтевшую бумагу дрожащими пальцами, но не развернула.
— Спасибо, — прошептала. — Зайду позже.
***
Дома она долго сидела, сжимая записку в руках. Дымок терся о её ноги, мурлыча, но она не замечала. Наконец, глубоко вдохнув, развернула.
Почерк был Артёмов — ровный, чуть наклонный.
*«Моему малышу, которого я не увижу.*
*Прости, что не уберег. Я обещал твоей маме, что мы станем семьёй, но вышло иначе. Знаешь, я всегда хотел посадить для тебя дерево. Дуб, как у моего деда. Он говорил, что дерево — это жизнь, которая не кончается. Если ты читаешь это, значит, я не успел. Но мама сделает за меня. Она сильная, моя Оля. Береги её, ладно?*
*Твой папа, Артём».*
Слёзы катились по щекам. Она прижала листок к груди, будто могла обнять его через эти слова. Он написал это после их потери, но не показал ей. Почему? Чтобы не ранить ещё больше? Или чтобы оставить ей надежду?
— Вечно ты всё по-своему, — прошептала она, улыбаясь сквозь слёзы. — Хорошо, я посажу твой дуб.
***
Наутро Ольга отправилась в питомник. Выбрала молодой дубок с крепкими корнями. Продавщица, пожилая женщина по имени Галина, заметила её задумчивый взгляд.
— Кому сажаете? — спросила она, укутывая корни в мешковину.
— Сыну, — тихо ответила Ольга. — И мужу.
Галина кивнула:
— Доброе дело, дочка. Дерево — это память. Мой покойный тоже дубы любил. Каждый год сажал. Теперь я за ними ухаживаю.
— А он… давно? — осторожно спросила Ольга.
— Шесть лет. Но я чувствую его в каждом листе, — улыбнулась женщина. — Сажайте смело. Приживётся.
Ольга вернулась домой, взяла лопату и стала копать яму в саду. Дымок наблюдал с крыльца, будто одобрял. Земля была твёрдой, но она не сдавалась. Ей казалось, Артём смотрит на неё и улыбается.
— Эй, соседка, что за раскопки? — раздался голос за забором.
Это была Людмила, соседка, вечно хлопочущая со своими пирогами и советами.
— Дерево сажаю, — ответила Ольга, вытирая лоб.
— Одна? Давай помогу! — Людмила уже шла к калитке. — А то надорвёшься. Кому сажаешь?
Ольга рассказала про записку и Артёма. Людмила слушала, качая головой.
— Мужики! Молчат, молчат, а потом такое оставляют. Мой тоже серёжки подарил перед смертью, а я и не знала, что он копил.
— И ты не злилась, что молчал? — спросила Ольга,Она опустила дубок в яму, присыпала землёй, и вдруг поняла, что время, которое когда-то остановилось, теперь снова пошло вперёд.
