Он — отец лишь для одной из двух дочерей. Но разве у нашего малыша нет души?
Когда я выходила замуж за Сергея, то знала, что у него уже есть дочь от первого брака. Он не скрывал этого, напротив — сразу предупредил, что никогда не оставит своего ребёнка и будет помогать ей, чем сможет. Я отнеслась к этому с пониманием. Ведь что виновата девочка в том, что у её родителей не сложилась жизнь? Я не ревновала, не спокрала, не лезла — мне казалось, что мужчина, ответственный за свою дочь, таким же будет и для нашей.
Но вышло иначе.
Когда родилась Лиза, я искренне надеялась, что теперь он разделит свою любовь поровну. Он много работал, брал сверхурочные, чтобы обеспечить нас. Но всё его внимание уходило в другую семью. Каждое воскресенье — поездка к старшей. Подарки, прогулки, кино, кафе, фотки с хештегами «моя принцесса». А наша Лиза? С отцом она почти не общалась. Ему, видимо, было неинтересно с малышом. Оправдывался усталостью, говорил, что «ещё маленькая», что вот подрастёт — тогда и читать будем, и гулять, и играть. Я верила. Ждала. Терпела.
Но годы шли, а ничего не менялось.
Когда старшая пошла в школу, Сергей стал давать больше денег на её содержание. Я к тому времени тоже работала, и это не било по карману. Но потом начались звонки. Сама начала просить. Сначала смартфон, потом — дорогие кроссовки, косметику, ноутбук, поездку на море. Бывшая жена, кстати, никогда ничего не требовала. Её я не виню. Но девочка быстро поняла, как управлять отцом. А он позволял. Чувствовал вину. Наверное, за то, что ушёл. И пытался её «откупиться».
Бывшая даже ругалась с ним. Говорила, что он испортит ребёнка, что нельзя заменять любовь подарками. Но Сергей отмахивался: «Хоть так должен исправиться». Вот только перед нашей дочкой он вины почему-то не ощущал. Хотя с Лизой времени не проводил вообще.
Каждый день рождения старшей — праздник. Шарики, торт, фотосессия. Каждое воскресенье — обязательная встреча. Ни разу не взял с собой Лизу. Говорил, что старшая будет ревновать. Что не надо портить их отношения. А что с чувствами нашей дочери? Почему её можно игнорировать ради чужого комфорта?
Я молчала. Но сердце болело. Не показывала Лизе, как мне горько, но она всё видела. Она росла в доме, где отец есть… но только на бумаге. Он здесь — телом. Но не душой. Лежит на диване, сидит в телефоне, роняет пару фраз в день. А ей хочется, чтобы и её взяли за руку, спросили, как дела, почитали книжку перед сном.
Сейчас старшей почти шестнадцать. Её запросы стали просто небесными. Порой мне даже страшно. Сергей никогда не отказывает — покупает всё, что она попросит. Смартфоны, косметика, брендовые вещи, поездки за границу. В этом году — уже два раза. А нас не может вывезти отдохнуть даже раз в год. Вечно денег нет. Устал. Работа.
Этим летом Лиза снова осталась со мной, пока её сестра уехала на море. Тут моё терпение лопнуло. Впервые сказала всё. Не кричала. Но горечь прорвалась. Сказала, что мне больно. Что невыносимо видеть, как он забывает о нашей дочери. Что ребёнок, который дважды в год летает на курорты и получает новейшие гаджеты, не может быть «обиженным». А вот Лиза… она уже три года не видела моря. Никогда не получала подарков просто так. Но она любит папу. Ждёт его. Верит, что он её тоже увидит.
А он уверен, что относится к обеим одинаково.
Всё чаще думаю — может, только разрыв откроет ему глаза. Тогда поймёт, что и у Лизы есть сердце. Что и она заслуживает отца, а не пустое место на диване. Вот только боюсь. Потому что всё ещё люблю этого человека. Но больше не могу смотреть, как наша дочь растёт с пустотой внутри…