Старый гастроном на окраине Коломны знали все местные: вкусная кулинария, щедрые порции, отзывчивые продавщицы. Галина Семёновна проработала там пятнадцать лет — сначала за прилавком, потом заведующей. Она помнила каждого покупателя: кому добавить лишний пирожок, кто любит гречку с маслом, а кому нужно положить побольше, «по-семейному».
В тот день она несла из подсобки поднос с селёдкой под шубой. Только поставила в витрину, как заметла знакомую фигуру — высокий мужчина в потрёпанной куртке, с грустными глазами, стоял у прилавка и будто кого-то искал.
Галина быстро подошла:
— Если вы за Леной, она на больничном. Вернётся через неделю. Вам, как обычно — котлеты да курочку?
Мужчина удивился:
— Вы даже помните, что я беру?
— Ещё бы. Вы же у нас постоянный, — смутилась Галина.
Он покраснел, но вдруг тихо сказал:
— Я всё хотел к вам подойти, Галина, а попадаю только к Лене. Обидно даже.
— А вы откуда знаете, как меня зовут?
— Так на бейджике написано.
Сзади раздался сердитый голос Марии Петровны:
— Мужик! Не задерживайте очередь! За вами полмагазина стоит!
Он вздрогнул:
— Простите. Котлет домашних, пожалуйста…
И уже шёпотом, глядя прямо в глаза:
— Может, когда-нибудь добрая женщина мне настоящие домашние котлеты приготовит. Галина, у вас колечка нет… если свободны — может, я вас после смены провожу? Я через двор живу, один.
Галина еле слышно кивнула, сунула ему пакет. Сердце колотилось — будто ей снова семнадцать.
— Значит, вечером, — улыбнулся он. — А меня, кстати, Витя зовут.
Весь день Галина будто на крыльях летала. Даже Мария Петровна заметила:
— Галка, ты чего раскраснелась? Точно не температуришь?
— Всё хорошо, Марь Иванна, просто день удачный.
Перед закрытием Галина подкрасила губы, повязала платок и вышла. Виктор уже ждал.
— Пройдёмся? А может, в кафе зайдём?
На улице было сыро, мокрый снег лепился к щекам. Они шли по тихой улочке, болтая, будто знали друг друга сто лет. Вдруг он предложил:
— Галя, давай ко мне? Чаю попьём, согреемся. Я ведь рядом.
— Ну как-то… мы ж едва знакомы…
— Как едва? Я тебя уже год из-за угла наблюдаю. Ласковая ты, душевная. С бабками по-доброму, с ребятнёй приветливо. Будто всю жизнь тебя знаю. А ты меня — неужели не узнаёшь?
Галина усмехнулась:
— Ладно, Вить. Пошли, а то и правда — продрогла.
В его квартире было скромно, но уютно. Он помог снять пальто, поставил сапоги сушиться, заварил чай с вареньем и достал пряники.
Когда за окном разыгралась метель, он вдруг сказал:
— Останься. Я на кухне устроюсь. Куда тебе сейчас идти?
Галина огляделась — тепло, спокойно, и сердце шептало: не уходи.
— Ладно, останусь…
Она легла на диван, он — на кухне. Но проснулись уже вместе — врозь спать не вышло.
Когда Лена вернулась с больничного, сразу увидела, как Виктор встречает Галю после работы.
— Ну ты даёшь! Только я глаз закрыла — ты уже кавалера прихватила! — смеялась она.
На самом деле Лена радовалась. Потому что счастливая Галина светилась, как солнце, и этот свет грел всех вокруг. А настоящее счастье видно издалека. Даже котлеты в те дни разлетались, как горячие пирожки…
