— Полина! Полина, ну что за дела творятся?! — Игорь голосил так, что соседи наверняка уши затыкали. — Ты ж знаешь, какие у меня к тебе чувства! Зачем мучаешь меня?!
— Брось, Игорек, не надо усложнять! — Полина отвернулась к окну пятиярусной хрущёвки. — Решение принято. Александр Павлович — человек солидный, положение приличное, жить будем как люди.
— А любовь наша? А что было между нами? Разве это пустяк?
Полина впилась ногтями в ладони. Конечно, не пустяк. Самое важное. Но мама в больнице, после второго инфаркта как штык, а лекарства и лечение стоят пятьсот тысяч рублей. Таких денег у них с Игорем не было и не предвиделось.
— Красиво было, но жизнь — не романс, — выдавила она ледяным тоном.
Игорь шагнул к ней, руку протянул, но не коснулся.
— Поленька… Помнишь озеро? Когда ты под лед провалилась? Я тебя вытащил, мы же тогда клятву друг другу…
— Хватит! — крутанулась она к нему. — Не трави душу! Было — быльем поросло.
Игорь смотрел на неё, будто впервые. Потом медленно кивнул.
— Понял. Ладно… Значит, так. — Швырнул спортивную куртку из китайского нейлона на вешалку. — Счастья тебе, Полина Сергеевна.
Ушел без хлопка дверью. Полина слушала, как его шаги стихают на лестничной клетке, и только тогда разрешила слезам течь.
Александр Павлович действительно был человеком порядочным. Вдовец под шестьдесят, совладелец сети строительных гипермаркетов, он предложил Полине не брак, а надежный тыл. Когда маму экстренно госпитализировали, именно он снял проблему с деньгами одним звонком, прося взамен лишь руки дочери Сергеевны.
— Красивая ты, умная, молодая, — водил он её по салонам мебели с эдаким отеческим видом. — А я человек усталый, мне спутница жизни нужна. Пара мы с тобой подходящая.
Полина кивала, чувствуя себя товаром на выставке «Все для дома». Но выбора не было. Мама шла на поправку, врачи ручались за полное восстановление при условии дорогущих лекарств и постоянного ухода.
Свадьбу сыграли скромно, в ресторане «У озера». Александр Павлович оказался мужем внимательным. Любви не требовал, довольствуясь благодарностью и порядком в доме. Полина старалась быть примерной хозяйкой честно.
Игоря она не видела месяца три. Потом наткнулась на него в поликлинике на Кирочной, где тот же воздух пахнет лекарствами и безнадегой.
— Как поживаешь? — спросил он деловито, будто соседа по даче.
— Ничего. Ты как?
— Тоже. Работаю.
Он похудел, загорел, одевался теперь в явно не ширпотреб. Полина язык прикусила, чтобы не спросить про источник происхождения средств.
— Мама как? — Игорь всегда был к маме её душевно расположен, и та его баловала вареньем.
— Почти здорова. Надеюсь.
— Передавай привет.
— Обязательно.
Они стояли в бесконечном коридорном каземате, и вдруг Полину накрыло: тот январский день на Чудском озере. Ей семнадцать, ему девятнадцать. Катались на коньках. Лёд трещит под ней глухо — она откатилась далековато от берега.
Треск был негромким, но Игорь услышал. Заорал: «Не шевелись!», пополз к ней пластом по льду. Провалилась — он руку схватил. Минуты борьбы с ледяной кашей, его отчаянные рывки, потом какая-то куртка, запах которой она помнила годами.
— Всё путем, всё нормально, — бубнил он, растирая её одеревеневшие пальцы. — Я тебя не брошу. Никогда, Полечка.
Тогда же поклялись любить вечно. Ей было семнадцать, и верилось свято.
— Бегу, завал по работе, — голос Игоря вернул её в суровую действительность поликлиники.
— Ага, конечно.
Он исчез за углом, а Полина ещё стояла со своей бумажкой на флюорографию, будто вкопанная.
Жизнь с Александром Павловичем текла гладко. Он выстроил маме коттеджик в Ленобласти, нанял сиделку из Узбекистана — Тамару, Полину пристроил менеджером по документам в свой офис.
И вот теперь, мчась в метро под землёй, Марина вдруг осознала, что спас он её тело из ледяной воды, а она утопила их общую судьбу, и спасать её было уже некому и незачем.
