**Он выбрал работу, а не нас**
— Ты… Даже слушать не хочу! В голове не укладывается! Твоя проклятая работа, срочные звонки, вечные разъезды! — Алёна смахнула со стола кружку, и та полетела в стену, разбрызгивая кофе. Осколки рассыпались по полу, будто новогодний дождь.
— Хватит истерить, ну как ребёнок! — Дмитрий даже голос не повысил, и это бесило ещё сильнее. Внутри у неё всё кипело, а он стоял, будто деревянный. — Я не могу отменить эту командировку, пойми. Там решается моё повышение.
— Опять повышение?! — Она чуть не закашлялась от злости. — Ты всегда ставишь его выше нас! Ты пропустил выпускной у Даши, даже не позвонил в мой юбилей, хотя напоминала за неделю! А теперь вот это! У Вовы операция через два дня, а тебя понесёт в этот… Владивосток!
— В Екатеринбург, — машинально поправил Дмитрий и тут же стиснул зубы.
— Да хоть на Марс! — Алёна замахала руками, как ветряк. — Ты не будешь рядом, когда сыну будут делать наркоз! Когда он дрожит от страха, когда я места себе не нахожу! И всё из-за твоей дурацкой бумажки с печатью!
Дмитрий шумно выдохнул и провёл ладонью по лицу. Под глазами синяки, щетина небритая, но взгляд упрямый, как всегда.
— Ты не понимаешь, это шанс стать финансовым директором! Я к этому шёл двадцать лет, всю жизнь! У Вовы же обычная операция, чего ты так паникуешь? Подумаешь, аденоиды! Не рак же.
— А вдруг осложнения?! Что тогда будем делать?! — Алёна впилась ногтями в ладони.
— Да ничего не будет! — отмахнулся он. — Я лично говорил с хирургом.
— А если будет?! — голос её взвизгнул.
— Успокойся! — Он дёрнул плечами. — Если что — сразу на самолёт и прилечу! Как тогда, когда у Даши аппендицит был, помнишь?
— О да, помню! — язвительно бросила Алёна. — Притащился через десять часов, когда всё уже кончилось! Врачи ушли, а ты — герой, только с трапа сошёл!
Дмитрий лишь мотнул голову:
— Я что, волшебник? Не могу разорваться, Алёна. Я вкалываю, чтобы у вас всё было. Забыла, как ты ныла про новую квартиру? «Переедем, тут соседи шумят, во дворе грязь…»
— Лучше бы в хрущёвке остались! — вскипела она. — Зато с мужем, который видит детей чаще, чем по воскресеньям!
Дмитрий плюхнулся на стул, будто мешок с картошкой:
— Мы же договорились: ты — дом, дети, уют. Я — работа, деньги. Что изменилось?
Алёна уже открыла рот, но тут дверь распахнулась, и в прихожей послышались голоса детей, грохот рюкзаков.
— Потом разберёмся, — буркнула она и вышла, натянув на лицо улыбку. Такую фальшивую, что щёки свело.
…
Вечером, когда дети заснули, Алёна сидела на кухне, уставясь в телефон. Слёз уже не было — внутри всё онемело. Двадцать лет брака, и с каждым годом их жизнь всё больше напоминала бухгалтерский отчёт: доходы, расходы, активы, пассивы. Когда всё успело стать так сложно?
Дмитрий вошёл и сел напротив.
— Кофе? — спросила Алёна, не глядя.
— Да. — Он вздохнул. — Нам нужно поговорить.
— О чём? — Она щёлкнула чайником. — Всё ясно. Ты уезжаешь. Мы с Вовой справимся сами.
— Послушай… — Дмитрий положил руки ей на плечи. — Это важно для меня.
— Важнее нас? — Алёна подняла глаза, и он увидел в них не злость, а усталость.
— Всё, что я делаю — для вас, — тихо сказал он.
— Нет, — покачала головой Алёна. — Для себя. Для карьеры. Мы давно на втором плане.
— Неправда.
— Да? Знаешь, что Вова сказал перед операцией? «Хорошо, что папа в отъезде — а то бы переживал из-за работы». Ему десять лет, а он уже подстраивается под твой график.
Дмитрий молчал.
— А Даша вчера спросила, придёшь ли на её защиту диплома. Не потому что ждёт, а боится, что ты опять «занят».
— Постараюсь, — пробормотал он.
— Постараешься, — эхом повторила Алёна. — Всегда это «постараюсь».
Тишина. За окном шумели машины, на столе тикали часы.
— Я не могу отменить командировку, — наконец сказал Дмитрий. — Но перенесу вылет, чтобы отвезти Вову в больницу.
— Билеты куплены.
— Обменяю. И буду звонить каждые полчаса.
— Думаешь, это что-то изменит?
— Нет, — честно признал он. — Но это начало. Я не хочу вас потерять.
— Ты уже почти потерял, — прошептала Алёна. — И я не знаю, можно ли это исправить.
…
В больничном коридоре было шумно. Алёна сидела у дверей операционной, теребя ремешок сумки. Вова был внутри уже дольше, чем обещал врач.
— Где папа? — вдруг спросила Даша, не отрываясь от телефона.
— В командировке.
— Но он обещал позвонить.
Алёна взглянула на часы:
— Наверное, на совещании. Забыл.
— Как всегда, — буркнула Даша.
Дверь открылась — вышел хирург.
— Всё прошло хорошо. Мальчик в палате, скоро можно навестить.
Алёна закрыла глаза — наконец-то.
— Позвоним папе, — сказала Даша.
Но Дмитрий не отвечал. Лишь через час пришло сообщение: «Извини, был на переговорах. Как Вова?»
— Мам, вы с папой разводитесь? — вдруг спросила Даша.
Алёна поперхнулась чаем.
— С чего ты взяла?
— Вы постоянно ругаетесь. Папа вечно на работе. Ты грустишь…
— Мы просто переживаем сложный период, — осторожно ответила Алёна.
— Как у Вики из класса. А потом её родители развелись.
— Папа любит нас.
— Но он никогда не дома, — пожала плечами Даша. — Помнишь, как ездили в Крым? Когда мне было восемь? Папа тогда был с нами всю неделю. Почему так больше не бывает?
Алёна не нашла ответа.
…
Вечером Дмитрий позвонил.
— Как Вова?
— ВсАлёна посмотрела на Вову, который крепко сжал её руку во сне, и тихо ответила: «Может, в этот раз всё будет по-другому».