Он выбрал работу, а не нас
— Ты… я просто в шоке! Это уже ни в какие ворота не лезет! Твоя работа, твои вечные совещания, твои командировки! — Оля швырнула чашку в стену, и та разлетелась на осколки, оставив на обоях коричневые брызги кофе.
— Прекрати истерику, ну что ты как ребёнок! — Ваня даже голос не повысил, и это бесило ещё больше. Внутри всё кипело, а он стоял, будто соляной столб. — Я не могу отменить поездку, ты должна понять. Это вопрос повышения.
— Повышения?! — она закашлялась от ярости. — Твоя карьера вечно важнее нас! Ты пропустил выпускной Даши, даже не позвонил в мой юбилей, хотя я напоминала за неделю! А теперь вот это! У Вовки операция через два дня, а тебя понесёт в этот… Ярославль!
— В Нижний Новгород, — машинально поправил Ваня и тут же пожалел.
— Да хоть на край света! — Оля замахала руками, будто ветряная мельница. — Ты не будешь рядом, когда твоему сыну будут давать наркоз! Когда он дрожит от страха, а я с ума схожу! И всё из-за какой-то твоей бумажки с печатью!
Ваня тяжело вздохнул и провёл ладонью по лицу. Мешки под глазами, щетина торчком, но взгляд упрямый, как всегда.
— Это дурацкий контракт, да? Но это шанс стать гендиром, ты не понимаешь? Я к этому шёл двадцать лет! Вовке просто гланды режут, чего ты паникуешь? Это же не операция на мозг.
— А если что-то пойдёт не так?! — Оля впилась ногтями в ладони. — Что тогда?!
— Ничего не пойдёт. Я же лично с хирургом говорил.
— А если всё-таки пойдёт?! — её голос стал пронзительным.
— Успокойся! — он дёрнул плечом. — Если что — сразу в аэропорт и первым рейсом обратно! Как в прошлый раз, когда у Даши аппендицит вырезали, помнишь?
— О да, помню! — ядовито усмехнулась Оля. — Прилетел через десять часов, когда всё уже закончилось! Врачи разошлись, а ты только с трапа сходишь, герой!
Ваня только мотнул головой:
— Я что, волшебник? Я не могу быть везде сразу, Оль. Я вкалываю, чтобы у вас всё было. Ты забыла, как трясла мне мозги насчёт новой квартиры? «Хрущёвка тесная, соседи шумные, метро далеко»…
— Лучше бы в этой хрущёвке остались! — вскипела она. — Зато с мужем и отцом, который детей хоть изредка видит, а не только в воскресенье за обедом!
Ваня плюхнулся на стул, будто мешок с картошкой:
— Слушай, мы же договаривались, да? Ты — дом, дети, уют. Я — работа, деньги. Что изменилось? Когда это вдруг стало проблемой?
Оля уже открыла рот, чтобы выдать ему всё, что думает, но тут хлопнула дверь, и в прихожей зазвучали голоса детей.
— Ладно, потом разберёмся, — буркнула она и вышла, натянув на лицо улыбку. Такую фальшивую, что аж щёки свело.
Вечером, когда дети уснули, Оля сидела на кухне, бесцельно листая ленту в телефоне. Слёз больше не было — только пустота внутри. Двадцать лет брака, и с каждым годом их жизнь всё больше напоминала бухгалтерский отчёт: доходы, расходы, активы, пассивы. Когда всё так перекосилось?
Ваня вошёл и молча сел напротив.
— Кофе будешь? — спросила Оля, не глядя.
— Буду. Оль, нам надо поговорить.
— О чём? — она щёлкнула чайником. — Всё ясно. Ты улетаешь послезавтра. Мы с Вовой поедем одни.
— Послушай, — Ваня положил руки ей на плечи. — Я понимаю, что тебе тяжело. Но это правда важно.
— Важнее нас? — Оля подняла глаза, и он увидел в них не злость, а усталое разочарование.
— Это всё для вас, — тихо сказал он. — Всё, что я делаю…
— Нет, — она покачала головой. — Это для тебя. Для твоей карьеры, для твоего самолюбия. Мы давно на втором плане.
Ваня молчал.
— Знаешь, что Вова сказал про операцию? — продолжила Оля. — «Хорошо, что папа в командировке, а то бы переживал из-за работы». Ему одиннадцать, а он уже подстраивается под твой график.
— Я постараюсь быть на выпускном Даши, — пробормотал Ваня.
— «Постараюсь», — повторила Оля. — Всегда это «постараюсь». А знаешь, когда я поняла, что ты выбрал работу? Когда у меня был выкидыш. Десять лет назад. Ты прилетел через два дня, когда меня уже выписали.
— Я был на переговорах в Шанхае, — начал он.
— Вот именно, — кивнула Оля. — Ты был на переговорах. А я хоронила нашего ребёнка одна.
Она отвернулась, насыпая кофе в турку.
— Ты никогда не говорила об этом, — прошептал Ваня.
— А что бы изменилось? Ты бы извинился, пообещал бы «больше никогда», а потом снова выбрал работу.
— Может, тебе стоит к психологу сходить?
— Конечно, — усмехнулась Оля. — Проблема во мне, да? Не в том, что муж превратился в инкассатора, который только деньги приносит.
— Я не это имел в виду…
— Тогда скажи, кто классный руководитель у Вовы? Какую тему диплома пишет Даша? Когда ты последний раз был на родительском собрании?
Молчание.
— Вот и я о том же, — Оля поставила перед ним чашку. — Ты пропустил нашу жизнь, Ваня.
Кофе был горьким. Как всегда, когда она злилась.
— Летом возьму отпуск, — предложил он. — Поедем все вместе.
— Даша уезжает с друзьями в Казань, Вова — в спортивный лагерь, — напомнила Оля.
— Ты могла бы посоветоваться! — в его голосе прорвалось раздражение.
— Я советовалась. Ты сказал: «Планируйте, потом разберёмся». Мы и спланировали.
Ваня потер лицо:
— Извини. Не помню.
— Знаешь, что страшнее всего? — Оля смотрела мимо него. — Что мне проще, когда тебя нет. Когда ты дома, я жду, что ты наконец будешь с нами. И каждый раз разочаровываюсь.
— Чего ты хочешь? — спросил он. — Чтобы я уволился?
— Чтобы у детей был отец, а не банкомат. Чтобы у меня был мужИ когда Ваня впервые за годы обнял её не по привычке, а потому что действительно хотел, Оля поняла — возможно, ещё не всё потеряно.
