Он пришёл, чтобы остаться
Иван Петрович шёл в гости впервые за много лет. К женщине, которая всё чаще приходила ему на ум. А ведь когда-то он дал себе зарок: никаких семей. Ни любви, ни браков, ни боли.
После развода жизнь пошла наперекосяк. Жена забрала их четырёхлетнего сынишку и уехала в Питер. Иван бился как рыба об лёд. Не верил, когда шептали про её измены. Пока она сама не сказала ему в глаза: “Ухожу к другому. С ним я чувствую то, чего с тобой никогда не было.”
Он не стал упрашивать. Но без сына жить не мог. Ведь с рождения растил его сам — ночами вставал, бутылочку давал, пелёнки стирал, за ручку водил. Они были неразлучны. А теперь — вычеркнули, будто и не было. Мальчика увезли за тысячи километров. Когда Иван, не выдержав, примчался туда, сын, не глядя на подарки, забрался к нему на колени, сжал ладонь и молчал. А когда отец собрался уходить, малыш быстро оделся и встал у двери:
— Я с папой. Я к папе пойду.
Его не пустили. Ивана вытолкали за порог. А детский голос ещё долго раздавался с лестницы: “Папа, возьми меня!”
Всё. Свидания запретили. Только редкие звонки да посылки. Стал для сына тенью. Вроде есть, а вроде и нет…
Иван закрылся. Женщины попадались, но если разговор заходил о чём-то серьёзном — он тут же исчезал. Боялся. Не за себя. За того мальчишку, которого у него отняли.
А потом он увидел Олю. На выставке. Простое синее платье, каштановые волосы, внимательный взгляд. Будто очнулся. Разузнал про неё всё: не замужем, сыну три года, живёт с матерью, с мужчинами не связывается. Красивая, умная, с характером.
Начал искать поводы для встреч. “Случайно” оказывался у её работы, возле магазина. Оля не отталкивала, но держалась настороженно. Всё шло медленно. И вот — она позвала его домой. Познакомиться с сыном и мамой. Это что-то значило.
Иван подготовился тщательно: новое пальто, шарф, одеколон, подарок — большой набор лего. Волновался: примет ли его мальчишка? Сможет ли найти с ним общий язык?
Дверь открыл сам малыш.
— Кто там? — раздался звонкий голос.
— Иван Петрович, — ответил он.
На пороге стоял серьёзный мальчуган в белой рубашке и галстуке-бабочке.
— Здравствуйте! Проходите! Мама скоро придёт, велела вас встретить. Только тише — бабушка спит, у неё мигрень. Входите! Но… штаны снимите.
— Чего-чего? — Иван опешил.
— Ну вы же с улицы! Мама говорит, на штанах микробы. Иначе все заболеем. Снимать надо в прихожей. У нас тепло — не замёрзнете.
Мальчик говорил абсолютно серьёзно, явно повторяя слова взрослых. Иван замялся.
— Давай не будем снимать? Они новые, чистые. В песочнице не валялся. Хочешь — подошвы протру. Меня зовут Иван, а тебя?
— Ваня. В честь прадеда. Очень приятно. Ладно, заходите в штанах, но мама будет недовольна. Вот тапки. Наденьте обязательно!
— Обязательно. Пол — святое.
— Мама купила их специально для вас. А мне в уличной обуви ходить нельзя. Только в крайнем случае — вдоль стены и прыжком через ковёр. У нас чисто не потому что убирают, а потому что не сорят. Это бабушка так говорит.
Иван улыбнулся. Мальчишка оказался смышлёным, весёлым и явно старался выглядеть взрослым. Он посмотрел Ивану прямо в глаза с детской открытостью — и в груди что-то тепло ёкнуло.
— Я тебе подарок принёс. Конструктор. Нравится собирать?
— Нравится, но не всегда получается. Мама говорит — научишься. Мне почти четыре.
— Значит, вместе справимся. Договорились?
— А ты не просто так пришёл? Ты… насовсем?
Иван присел на корточки, посмотрел Ване в глаза.
— Очень хочу остаться. Пустишь?
— Конечно.
— Тогда точно женюсь на твоей маме.
— Подумай хорошенько! Она заставит штаны в прихожей снимать. Она строгая!
— Договоримся. Может, и тебе поблажку выпрошу.
Они рассмеялись. Большая ладонь обхватила маленькую ручонку. Доверие возникло сразу.
Когда вернулась Оля, она не сразу вошла в комнату. Услышала голос сына:
— Вот эту деталь сюда, и танк готов!
Оля улыбнулась — в дверях стояла её мать, наблюдая за этой сценой.
— Ну что, дочка… — тихо сказала мать. — Хороший человек. Видно сразу. Не каждому ребёнок так раскрывается. Зови их к столу. Пусть у тебя всё получится. Пора тебе снова жить. Хватит в прошлом топтаться. Вперёд, родная. Впереди только хорошее.
Оля кивнула и смахнула слезу. Впереди действительно светилось что-то тёплое. Жизнь продолжалась. И начиналась новая — с теми, кто пришёл, чтобы остаться.