«Он не твой, но умоляю — не бросай его»
Усталая Лидия едва держалась на ногах после бесконечных отчетов и нервных звонков. Единственное, чего хотелось — горячая ванна, ужин с мужем и забытье сна. Припарковавшись у дома, она щелкнула брелоком и зашагала к подъезду. Вдруг за спиной — робкие шаги. Оборотясь, увидела хрупкую девчонку лет восемнадцати, прижимающую к груди пеленку с младенцем.
— Простите… Вы Лидия? Жена Дмитрия? — голос незнакомки дрожал.
Лидия нахмурилась:
— Да. В чем дело?
— Меня зовут Света… Это… ваш муж — отец моего сына. Его зовут Тимоша. Я не знаю, куда идти…
Лидия фыркнула:
— Чудесно. «Утешил», значит? И чего ты от меня хочешь?
— Мне некуда деваться… Я не справляюсь… Возьмите его, пожалуйста!
— С ума сошла?! — Лидия резко развернулась, но внутри всё закипело.
Вечером Дмитрий застал ее с ледяным взглядом:
— Ты спал со Светой?
Он потупился, не стал врать:
— Да… Один раз…
В дверь постучали. На пороге — сверток с малышом и записка: *«Это Тимофей. Умоляю, не бросайте его…»*
Лидия взяла ребенка, глянула в его испуганные глазки — и скомандовала:
— Беги в аптеку. Подгузники, смесь, бутылочки. Быстро.
Тимоша остался. Дни шли, а Дмитрий метался. Его родители презрительно фыркали: «Дворовая шалава». Под их напором он настоял на тесте ДНК. Результат ударил, как обухом: не его сын.
— Отдадим в детдом, — прошипел он.
Но Лидия уже прижала малыша к груди:
— Он *мой*. Живи с нами или уходи.
Он ушел.
Однажды Тимоша загорел в жару, начались судороги. «Скорая», больница, капельницы. Там Лидия встретила врача — Владислава, спокойного и чуткого. Он навещал их, а потом осторожно обмолвился:
— Здесь была Света… Спрашивала о мальчике.
— Приведи ее ко мне.
Света пришла. Оказалось, отец — ее бывший, бросивший ее. Она металась в отчаянии и ошиблась.
Лидия не кричала. Она вдруг вспомнила свой аборт в юности — и словно услышала шепот судьбы.
— Переезжай ко мне. Начнем заново.
Света поступила в колледж, вышла за museженщину. Лидия же осталась с Владиславом — он не ушел. Сейчас ждут своего ребенка.
А Дмитрий? Пытался вернуться, когда его новая семья развалилась. Но было поздно.
Добро — оно как снег. Тает незаметно, но проростает весной. Главное — не зачерстветь душой.