Он ушел, а мы остались — и начали строить свою жизнь заново, без него.
Вечер был обычным: дети шумят на кухне, на плите остывает ужин, баня уже протоплена. Всё как всегда, всё для него. Муж вернулся, сел за стол, молча поел. Потом отправился в баню. Казалось, всё как обычно. Но когда он вышел, сказал глухим, отстранённым голосом:
— Ты меня не ценишь. Мне здесь больше нечего делать. Я ухожу.
Собрал вещи — аккуратно, без суеты. Взял ноутбук, документы, даже свою любимую кружку. Уехал к матери. Просто так. Без слёз, без скандала, без объяснений.
Я стояла в прихожей, опершись о косяк, и слушала, как захлопнулась дверь. И знаете что? Я не упала, не зарыдала, не потеряла почву под ногами. Нет. Я почувствовала… облегчение.
Ночь прошла на удивление тихо. Без храпа с соседней подушки, без его ворчания, без вечного недовольства детским шумом или не тем ужином. Утром я встала будто заново рождённой. Дети уже проснулись, я накормила их завтраком, и они убежали во двор. А я осталась — одна, но не опустошённая.
Недавно закончили ремонт. Остались мелочи — доделать. Я решила повесить шторы. Взяла шуруповёрт, саморезы, дюбели — вещи, к которым раньше даже не прикасалась. Эта проклятая карнизная планка никак не хотела держаться, всё сползала. Но я справилась. Сама. И вот они — новые шторы, лёгкие, голубые, в мелкий цветочек — будто занавес в новую жизнь.
Потом пошла на кухню, сварила три литра яблочного варенья и несколько бутылок томатного сока. Пока банки остывали на подоконнике, я думала: а вдруг я виновата? Может, недодала, недолюбила? Но чем больше размышляла, тем яснее понимала — нет. Он просто давно уже был не с нами. Телом здесь, а сердцем — где-то далеко.
Я вышла во двор, взяла краску и старую тяжёлую лестницу — ту самую, ещё с советских времён. С трудом подтащила её к стене. Боялась высоты с детства. Но поднялась. И покрасила. Дом засиял. Я расправила плечи. И пусть это звучит глупо, но в тот момент я поняла: я всё могу. Сама.
Ночь принесла тишину. Дети спали, я сидела на кухне с чашкой чая и впервые за долгие месяцы не чувствовала тревоги. Возвращать его? Зачем? Он сам ушёл. Сам выбрал — свою мать, свою свободу, свои иллюзии. Пусть теперь свекровь разбирается со своим «золотцем», как она его называла. Думаю, скоро поймёт, что крылья у него бумажные, а нимб давно потускнел.
А у нас всё будет хорошо. Я справлюсь с огородом, с домом, с детьми. Я стану сильнее. Уже становлюсь. Не потому, что хочу, а потому, что слабой быть больше нельзя. Теперь я и мать, и отец. И ничего страшного. Мы уже проходили это.
Я подумываю о разводе. Нет смысла тянуть. Он ушёл — не в гости, не в командировку, а из семьи. Это его выбор. А мы с детьми сделаем свой. Мы начнём всё сначала. Без него. И шаг за шагом построим свою жизнь. Настоящую. Свободную. Честную. Нашу.
Так бывает — иногда проигрыш оборачивается победой.
