— Ему всё равно не выжить, — проговорила жена ледяным тоном. — Приезжай сам, поговори с доктором, раз не доверяешь. В хосписе сиделки, уход нормальный. Не зря же такие заведения создают, все туда отдают…
Иван появился на свет на два месяца раньше, и его сразу забрали в реанимацию. Сперва врачи молчали, потом зашептались о чуде — малыш сам задышал, начал набирать граммы. При выписке он всё равно напоминал котёнка, и Сергей боялся прикоснуться — вдруг кости хрупкие сломает. Но когда Ваня плакал по ночам, Светлана даже не шевелилась, и отцу пришлось научиться пеленать дрожащими руками. К докторам жена тоже не пускала — твердила, что из-за их уколов всё и случилось: «Я же все анализы сдавала, УЗИ делала! Говорили — здоровье идеальное!» Какое уж тут идеальное — три месяца, а голову не держит.
Сергей сам записывался в поликлинику, слушал непонятные термины, от которых во рту горько становилось, сдавал с сыном кровь — каждый раз зажмуривался, как ребёнок, когда медсестра искала жилку на крохотной ручке. Добрался до генетиков в Нижнем Новгороде, где объяснили: нужны особые препараты. Поэтому и согласился на северную вахту — друг звал давно, платили в рублях хорошо, но Светлана не отпускала. Теперь выбора не осталось. Уехал, думая — сын с матерью, всё под контролем. Ан нет. Бабка Нина молчала, хотя чувствовал — таит что-то.
— Всё путём, Сереженька, работай, — твердила она.
Оказалось, все эти месяцы именно бабка ездила в больницу — разговаривала с внуком, мазала пролежни, делала массаж. Светлана же вышла на работу, скрыв это. Созналась лишь когда Сергей объявил о месячном отпуске.
— Светка, это наш сын! — взорвался он. — Какой хоспис? Я ради чего горбачусь? Врач же говорил про лекарства…
— Какие лекарства! — взвизгнула она. — Ты его вообще видел? Тебя полгода не было — не учи меня жить! Я молодая, хочу танцы, кафе! Ребёнка другого рожу — здорового. Не желаю всю юность на памперсы тратить!
У младшего брата Светланы был ДЦП. Когда познакомились, Сергея трогало, как хрупкая девушка таскает парня на руках, усаживает в коляску, читает ему Бродского. За это и влюбился. Видно, всей её любви хватило только на брата.
— Если не заберёшь Ваню — развод, — пригрозил Сергей.
— Да ради бога! Не пугай — сама уйду. И без тебя справлялась.
Не верил, что бросит. Но Светлана исчезла ещё до его приезда. Ключи подбросила бабке Нине, которая давно всё поняла — за полгода жена нашла кавалера с квартирой.
— Не тужи, справимся, — гладила бабка внука по голове. — Работу ищешь здесь — одной мне не под силу.
Сергей и сам знал — у Нины артрит, ей самой нужен уход, но как отказать? Она же его вырастила. Родная мать, известная певица, привезла сына бабке «на недельку» да и забыла. Деньги присылала исправно, пока школу не окончил, потом махнула рукой: «Пусть сам крутится». Юношей он верил — мама любит, просто гастроли, съёмки… Даже на концерт к ней прорвался — купил алые розы на всю зарплату, мечтал: выйдет на бис, узнает его, обнимет при всех.
Но артистка взяла букет, не глядя швырнула в угол. За кулисами швейцар баррикаду устроил: «Артистка устала». Ждал её звонка месяц, не отходил от телефона. Молчала. Теперь, услышав её голос по радио, выключал приёмник — раньше все песни наизусть знал. Бабка Нина стала ему и матерью, и отцом. Теперь и Ване заменяла родителей — нянчилась как могла, а Сергей устроился на завод с дневным графиком. Светлана даже не звонила — хуже той певицы, та хоть изредка вспоминала.
— Сережа, снился мне дед твой, — рассказывала бабка за чаем. — Просит водицы из колодца. Говорю — ноги не ходят! А он — тут у всех ходят. Гляжу — трава изумрудная, пуховая. Иду — боль утихла! Воду зачерпнула, в колодец заглянула — а там ты в костюме, с девушкой румяной в фате. Сон в руку — найдёшь жену хорошую, не пустышку!
— Бабуль, да кто замуж за меня пойдёт? — смеялся Сергей. — С больным ребёнком?
Наутро бабка не проснулась. Сон оказался вещим, да не о том — теперь она носила воду деду, а не качала Ваню.
Что делать — не знал. Мать помогла с похоронами, даже приехала, но денег всё равно ушло много. Через неделю сама позвонила:
— Сиделку сыну нашла. Платить буду я.
Сергей хотел отказаться — гордость не позволяла, но лекарства кончались. Ждал строгую тётку в белом халате, а пришла девчонка-практикантка.
— Не волнуйтесь, курсы окончила! — голос дрожал, но глаза горели.
Звонила каждые полчаса: «Сергей Игоревич, он икает — это нормально?», «Дышит тяжело — скорую?». Через месяц освоилась. Сергею пришлось сменить работу — устроился грузчиком с плавающим графиком. Зарплату «в конверте» задерживали, но выбора не было.
В выходные сидел с Ваней — сиделка Аня учила китайский для стажировки. Болтала про иглотерапию, смешила глупыми шутками. Бабка бы её осудила — та верила только «Пусть говорят», а эта в YouTube сидела.
На день рождения Вани Аня пришла без вызова — принесла воздушный шар и вязаный костюмчик. Сергей растрогался, угостил чаем с медовиком. Гуляли в парке — привязали шар к коляске, смеялись над тем, как ветер треплет нитку. Сергей знал — до следующего дня рождения сын может не дожить. Но сейчас, глядя на синее небо и алый шар, дышалось легче.
Светлану заметил случайно — на переходе, среди подружек с сигаретами. Увидела его, покраснела, отвернулась. Шёпотом что-то сказала компании, юркнула в переулок.
— Кто это? — спросила Аня.
— Никто, — выдохнул Сергей.
Девушка улыбнулась — ямочки на щеках напомнили бабкин сон. Сердце ёкнуло, будто шар рванулся ввысь.
Зарплату так и не отдали. Лекарства кончались — пришлось звонить матери.
— Мало я помогаю? — фальшиво возмутилась она. — Знаешь, сколько этой девчонке плачу? Мужиком себя назови — сам сына прокормить не можешь!
Горло сдавило. Хотелось, чтобы бабка обняла, шепнула: «Всё наладится».
В дверях возникла Аня с конвертом.
— На лекарства. Ваша мать переплатила — мне на Китай копить. Да не надо — с родителями живу.
— Как же стажировка?..
— Пекин подождёт, — махнула рукой. Улыбнулась ямочками. Сергей вспомнил сон и покраснел.
— Верну всё до копейки, — прохрипел. — А в выходные… Может, погуляем? Как тогда.
— С радостью, — кивнула Аня.
Шар за окном рвался в небо, будто торопил время.
