Ну, слушай… Вот история, от которой сердце сжимается.
Мой сын воспитывал её как родную… А она его даже на свадьбу не позвала.
Виктор женился на женщине с прошлым. Татьяна уже была замужем, у неё подрастала дочка от первого брака — Алиса. Когда сын привёл их знакомиться, я смотрела на девочку с недоверием. Но оно растаяло в тот же миг, как только Алиса робко прижалась ко мне и прошептала: «здравствуйте». Маленькие ладошки, огромные глаза, такая искренность — ну как тут устоять?
Годы летели. Виктор растил Алису как свою — без раздумий, без деления на «своих» и «чужих». В школу водил, уроки проверял, в куклы играл, конструкторы собирал, а если простужалась — ночи напролёт сидел у кровати. Для неё он был целым миром. И я тоже стала частью этого мира. Забирала из школы, оставалась с ней, когда Таня и Витя хотели побыть вдвое. Дарила подарки, звала внучкой наравне с детьми Виктора, хоть по крови Алиса мне никем не приходилась. Но разве любовь измеряется кровью?
С Таней отношения были ровные. Без особой душевности, но и без ссор. Помогала, чем могла: и рублями, и советом, и заботой. Биологический отец девочки исчез сразу после развода, лишь изредка присылал копеечные алименты. Ни внимания, ни участия — будто Алиса для него была случайной ошибкой.
А потом девочка выросла. Незаметно. Казалось, ещё вчера я заплетала ей косички, а сегодня — она выходит замуж. Вот только ни меня, ни Виктора на свадьбу не позвали. Просто проигнорировали. Ни на регистрацию, ни на банкет, ни даже на «спасибо» в конце. Таня сказала, мол, «это семейное мероприятие» и «будем только близкие». Близкие — среди которых не нашлось места ни мне, ни моему сыну. Тому самому, кто десять лет был для неё отцом во всём, кроме записи в свидетельстве.
И кто, думаешь, был на свадьбе? Биологический отец. Тот, кто появлялся в её жизни пару раз за всё детство. Кто даже на выпускной не пришёл, кто не дал ни рубля сверх алиментов. А ему — почётное место. А Виктор? Виктор сидел дома. Я видела, как он делает вид, что всё нормально. Как улыбается Тане и говорит: «Ничего страшного». Но я — его мать — знала, как ему больно. И всё равно — он не упрекал, не требовал объяснений. Молчал. Потому что любил.
А потом случилось то, что переполнило чашу.
Мне в наследство от тёти досталась квартира. Не роскошная, но в хорошем районе. Сдавала — чтобы хоть немного пополнить пенсию. И вдруг звонок от Тани. Алиса с мужем ищут жильё, может, я подарю им квартиру? Не сниму, не пущу пожить — а именно «отдам». Просто так. Как родная.
Я не сдержалась:
— Ну и что же, Таня? На свадьбу — я чужая. А квартира — тут вдруг родня?
Она замялась, забормотала, мол, «не со зла», «все обиделись», и вот, дескать, случай помочь.
Но я не могу. Не хочу. Не собираюсь выгонять добросовестных квартирантов, лишаться дохода и делать подарок тем, для кого я родная только тогда, когда это удобно.
Да, может, это кажется мелочным. Может, кто-то скажет: «ну что ты, у неё своя жизнь». Но в жизни должна быть благодарность. Хотя бы капля.
Я не злюсь. Мне просто больно. За сына, который отдал душу девочке, вычеркнувшей его из самого важного дня. За себя — поверившую в то, чего не было. За то, что в нашем доме она называла меня «бабушкой», а потом забыла, как моё имя звучит.
Теперь я поняла: не родные мы ей. Ни я, ни Витя. Родные — те, кто в гостях на свадьбе. Остальные — по обстоятельствам.
И знаешь… зла я не держу. Но и дарить себя снова — не стану.