13 августа
Сегодня на кухне снова прозвучал голос мамы: «Сынок, объясни, что ты там нашёл? девчонка из далёкого села, без образования, без шансов. Ты мог бы выбрать кого угодно, а привёл домой эту». Я стояла в дверях гостиной, кровь наливалась к щекам, а внутри всё кипело от стыда и гнева. Хотелось броситься к ней и выплеснуть всё, что внутри, но я была лишь гостьем в этом доме, чужой.
«Мама, пожалуйста», прошептал Алексей, измотанный, «я же просил тебя не начинать». «Что тут такого? Что мама не сказала? Факты говорят сами за себя», вмешался Николай, бросая взгляд на меня.
Я отошла к дивану, опустилась на край, но мягкая обивка не дарила ни утешения, ни тепла.
Мы встретились полгода назад на ярмарке, когда Алексей приехал в наш посёлок к дальним родственникам. С первого взгляда он влюбился в меня, обещал увезти отсюда, подарить новую жизнь. Я поверила.
Сначала Николай Иванович и Галина Петровна не приняли меня. С первого взгляда я увидела в их глазах холодное презрение, будто они хотят стереть меня из жизни сына. На семейных обедах они молчали, обращаясь ко мне только через Алексея, будто я невидимка.
«Это просто временное помешательство», сказала Галина за чаем, когда я вышла в туалет и подслушала их разговор. «Он наиграется и бросит». Я молчала и дальше, даже когда следующего дня свекровь снова обрушила на меня ядовитые замечания о моих «деревенских манерах». Я не могла уйти у меня не было ни дома, ни средств. И я всё ещё любила Алексея.
Несмотря на яростное сопротивление, в августе мы женились. Церемония была скромной: несколько друзей, мама приехала из села в единственном приличном платье. Родители Алексея отправили лишь короткое сообщение, где заявили, что брак не одобряют.
Первые месяцы прошли в натянутой тишине. Алексей пытался наладить контакт, звонил маме, но Галина отвечала односложно. Я не препятствовала общению, ведь это её семья, её право. Я лишь занималась обустройством нашей маленькой съёмной квартиры и искала работу.
Когда свекровь наконец согласилась на встречу, я надела лучшую блузку, украсила волосы, купила цветы. Галина приняла букет, будто ей подложили гнилую рыбу, и сразу же сунула его в банку без воды.
«Ну что, уже устроилась?», спросила она, садясь за стол. «Пока нет, но я не сдаюсь», ответила я, пытаясь сохранять спокойствие. «Хочу записаться на заочное обучение». Галина прошептала: «Алеша будет пахать за двоих!». Я стиснула зубы и промолчала, а Алексей неловко покашлял, не зная, что сказать.
Заочное обучение я действительно начала через месяц не ради её одобрения, а ради себя. Чтобы доказать, что я не просто «девка из села», а человек с амбициями. Я нашла работу в небольшой фирме, занималась документами, параллельно училась. Уставала, засыпала над конспектами, но шла вперёд.
Весной родители Алексея активизировались. Галина позвонила сладким голосом и попросила помочь с огородом. «Нужно рассаду высадить, грядки вскопать. Алеша один не справится, а тебе ведь привычно, правда? Ты же в селе росла». Я молчала, раздражённая её тоном.
«Я подумаю», выдавила я и бросила трубку. Алексей позвал меня: «Кать?». Я ответила твёрдо: «Я не буду работать в их огороде». Он возразил: «Это мои родители, Катя. Неужели так сложно немного помочь?». Я ответила: «Помочь одно, а использовать меня как бесплатную рабочую силу другое. Пусть сами копают или наймут когонибудь». Алексей лишь вздохнул и не стал спорить. Позже он позвонил маме и оправдал меня, но я слышала, как он шепчет в трубку, будто бы виноват.
Требования свекрови усиливались: то помыть полы, то постирать шторы, то съездить в магазин. Однажды я не выдержала: «У вас что, руки отвалились? Вы взрослые люди, наймите помощницу». Галина вспыхнула: «Ах, как ты разговариваешь со старшими! Алексей, ты слышишь, как жена мне дерзит?». Алексей метался, пытаясь чтото сказать о компромиссе.
«Я не прислуга», отчеканила я. «Запомните: я ваша невестка, а не слуга». Я вышла, хлопнув дверью. За мной остался Алексей, пытающийся угодить всем одновременно.
Работа пошла в гору: повышение, зарплата выросла до 70000, интересные проекты. Алексей поддерживал меня, но в его голосе звучала натянутость, будто он рад лишь из вежливости.
Иногда я думала об уходе, ночью прокручивая сценарий расставания. Но уйти было некуда: мама жила в селе в крошечном домике, а у меня не было накоплений для собственного жилья. Я застряла, как муха в паутине.
В июне прошёл очередной семейный ужин. Алексей уверял, что родители настроены мирно. Я надела строгий костюм, собрала волосы в низкий пучок. С первых минут стало ясно, что мир не будет. Галина накрывала стол с видом, будто каждое движение ей больно. Николай сидел во главе, мрачный, бросая тяжёлый взгляд на меня.
«Так и будешь на шее у сына сидеть?», прорычал свекр, когда мы закончили с салатом. «Работаешь за копейки, учишься, а последние деньги из моего сына тянешь?». Я ответила спокойно: «Я зарабатываю больше Алексея и сама плачу за учёбу». Николай усмехнулся: «Думаешь, я тебе поверю? Провинциалка и деревенщина переплюнули моего сына?». Алексей пробормотал: «Пап, хватит». Галина вмешалась: «Ты как разговариваешь с моим мужем?». Я ответила упорно: «Так, как он заслуживает!».
Николай встал, лицо налилось краснотой, жилы на шее вздулись. «Если бы не мой сын, ты бы до сих пор в своём вонючем селе жила, крутя коровам хвосты! Он тебя из грязи вытащил, а ты тут права качаешь!». Я тоже встала, сердце билось в горле, но голос был ровным: «Ни одна нормальная женщина не будет терпеть такого мелочного и ничтожного человека, как вы. Видимо, Галина Петровна любит жить с тираном!».
Тишина висела тяжелой. Галина вскочила, опрокинув стул: «Как ты смеешь! Немедленно уходи из нашего дома! И больше не появляйся! Алексей, пока ты с ней не разведёшься, даже не звони нам! Понял? Вон!». Я спокойно взяла сумку, накинула кардиган и сказала: «Алексей, пойдем». Он молча встал и пошёл за мной.
После разрыва с родителями Алексей изменился. Возвращался домой поздно, ложился на диван спиной к мне и молчал. Несколько дней шло так, потом он стал срываться. «Ты всё разрушила», бросил он однажды утром, наливая кофе. «Изза тебя я потерял семью». Я спросила: «Изза меня? Серьёзно?». Он ответил: «Твои родители мелочные, злые. Ты должна была промолчать, а ты нагло наговорила». Я подошла ближе, взглянула в его лицо: «Ты не защищал меня ни разу за весь брак». Он лишь сказал: «Это мои родители! Что я мог сделать?». Я ответила: «Встать на мою сторону». Он отвернулся.
Месяцы прошли в мрачном настроении, я слышала его едкие замечания о том, какой жене следует уважать старших, прощать, идти навстречу. Любовь гасла, оставляя лишь пепел и горечь.
Однажды я не выдержала и сказала правду: «Твои родители мелочные, злые люди. И ты, похоже, пошёл в их след». Алексей взорвался, бросил чашку в стену, осколки разлетелись по кухне. «Если бы не я, ты бы до сих пор гнила в своём селе! Я тебя вытащил, дал шанс на нормальную жизнь! Неблагодарная!» кричал он. В его глазах я увидела отражение Николая Ивановича. «Убирайся», прошипел он. Я не спорила, достала старый чемодан с антресоли, собрала вещи и вышла.
Вызвала такси, довезла чемодан до двери, обернулась: «Ты слабый, Алексей. Жалкий. Ты точная копия родителей».
Полгода прошли в тумане коммуналки, соседей, чужих запахов, скандалов за стеной. Я работала до изнеможения, копила каждую копейку, оформляла развод через суд. Алексей подписал бумаги без разговоров он, видимо, тоже устал.
Осенью я накопила на аренду однушки на окраине. Комната была пустой, светлой, без чужих людей и воспоминаний. Я стояла у окна, смотрела на серое небо и впервые за долгое время улыбнулась. Жизнь продолжалась без Алексея, без его родителей, без унижений. И это было прекрасно.
