23марта
Меня, Алексей Петрович Соколов, сегодня охватило странное смятение, и я решил выписать его в дневник. Всё началось, когда я привёз домой свою невестку, Злату Иванову, из того самого Сокольника, где подросла её мать, Мария Петровна.
Сынок, расскажи, чего ты в ней нашёл? резким голосом спросила Татьяна Михайловна, когда я открыл дверь кухни. Девчонка из глуши, без образования, без шансов на будущее. Ты мог бы жениться на любой, а привёл домой эту
Злата застыла в дверном проёме, её лицо заблестело от стыда и ярости. Я ощущал, как будто готов взорваться, но понимал, что я лишь гость в их доме.
Мам, пожалуйста, пробормотал я, чувствуя усталость. Я же просил тебя не начинать.
И что тут такого? Что ты не сказал? вмешался Николай Иванович, не давая мне шанс ответить.
Злата отступила к дивану, уперлась в мягкую обивку, но она не дарила ей утешения.
Мы познакомились полгода назад на ярмарке в Вологде, когда я ездил в гости к дальним родственникам. Я признался ей в любви, целуя пальцы, обещал увезти её из глуши, подарить новую жизнь. Злата поверила.
Николай Иванович и Татьяна Михайловна не приняли её сразу. С первого взгляда в их глазах отразилось холодное презрение, будто они хотели вычеркнуть её из жизни сына. На семейных обедах они молчали, говорили со мной лишь через меня, будто Злата была невидимкой.
Это временное помешательство, заявила Татьяна Михайловна за чаем, когда Злата вышла в туалет и подслушала разговор. Он отыграется и бросит.
Злата молчала. И дальше, пока свекровь снова не бросила ядовитый комментарий о её «деревенских манерах». Возвратиться было некуда, а жить отдельно не было средств. Я любил её, и это сковывало меня.
Несмотря на яростное сопротивление, я женился на Злате в августе. Церемония была скромной: несколько друзей, мать невестки приехала в единственном приличном платье. Родители мои послали короткое сообщение, в котором отказались одобрять брак и «умыли руки».
Первые месяцы прошли в натянутой тишине. Я пытался наладить контакт с матерью, звонил ей, но Татьяна Михайловна отвечала односложно и холодно. Злата не препятствовала общению; она просто занималась обустройством нашей съёмной квартиры и поиском работы.
Когда свекровь согласилась встретиться, Злата надела лучшую блузку, уложила волосы и принесла букет. Татьяна Михайловна приняла цветы так, будто ей подали гнилую рыбу, и почти уронила их в банку без воды.
Ну что, устроилась? спросила она, садясь во главе стола.
Пока нет, но я не сдаюсь, ответила Злата, стараясь держать голос ровным. Думаю записаться на заочное обучение. Хочу получить образование.
О, как благородно, отозвалась Татьяна Михайловна. Алеша, конечно, будет за двоих пахать!
Злата стиснула зубы, но промолчала. Я покраснел и попытался сменить тему.
Через месяц она действительно начала заочное обучение, не ради одобрения, а ради себя. Параллельно нашла работу в небольшой фирме, занималась документами, засыпала над конспектами, но не сдавалась.
Весной мои родители активизировались. Татьяна Михайловна позвонила и сладким голосом попросила помочь с огородом:
Нужно рассаду высадить, грядки вскопать, объяснила она. Алеша один не справится, а тебе ведь привычно, правда? Ты же в деревне росла.
Я долго молчал, чувствуя раздражение от её тона.
Я подумаю, выдавила Злата и повесила трубку.
Кать? позвал меня муж.
Я не буду горбатиться в их огороде, ответила она твёрдо.
Это мои родители, Злата. Неужели так сложно немного помочь?
Помочь одно, а использовать меня как бесплатную рабочую силу другое. Пусть сами копают или наймут когонибудь.
Я вздохнул, но не стал спорить. Позже я позвонил матери и оправдался, но в ванной шептал виноватые слова в трубку.
Требования свекрови росли: помыть полы, постирать шторы, съездить в магазин.
У вас что, руки отвалились? в очередной раз сказала Злата. Вы взрослые здоровые люди, наймите помощницу, если не справляетесь.
Ах вот как ты разговариваешь со старшими! возмутилась Татьяна Михайловна. Алеша, ты слышишь, как твоя жена мне дерзит?
Я переминался с ноги на ногу, бормоча о компромиссе и уважении.
Я не собираюсь быть прислугой, отчеканила Злата. Запомните: я ваша невестка, а не слуга.
Она вышла, хлопнув дверью. Я остался стоять, пытаясь угодить всем сразу.
Работа у Златы пошла в гору: повышение, рост зарплаты до 80000рублей, интересные проекты. Я поддерживал её, но в моих словах звучала натянутость, будто я радовался только из вежливости.
Иногда я думал об уходе, но не было куда бежать: мать жила в Сокольнике, а у Златы не было накоплений для отдельного жилья. Я оказался как муха в паутине.
В июне состоялся очередной семейный ужин. Я уговорил её прийти, обещая, что родители настроены миролюбиво. Злата согласилась, надев строгое платье и собрав волосы в низкий пучок.
С первых минут стало ясно, что мира не будет. Татьяна Михайловна накрывала стол с таким видом, будто каждое движение ей больно. Николай Иванович сидел во главе, мрачно глядя на неё.
Ну что, будешь на шее у сына сидеть? прорычал свекор, когда они закончили с салатами. Работаешь за копейки, учишься, а последние деньги у моего сына тянешь?
Я зарабатываю больше Алексея, спокойно ответила Злата. И за учебу плачу сама.
Николай Иванович усмехнулся.
Конечно Думаешь, я тебе поверю? Какаято провинциалка и деревенщина переплюнула моего сына?
Пап, хватит, пробормотал я.
Я правду говорю. Привёл тебя, думал, будет покорная и благодарная. А она нос задрала, в огород не идёт, деньги не даёт.
Потому что я не обязана быть вашей прислугой, голос Златы звенел от напряжения. Вы хотите помощи? Попросите нормально, почеловечески. Но вам привычно приказывать и унижать.
Ты как разговариваешь с моим мужем? вскинулась Татьяна Михайловна.
Как он заслуживает! упрямо ответила она.
Николай Иванович встал, лицо его налилось краснотой, жилы вздулись на шее.
Если бы не мой сын, прорычал он, ты бы до сих пор в своём вонючем Сокольнике жила, крутящая коровам хвосты! Он тебя из грязи вытащил, а ты тут права качаешь!
Злата тоже встала. Сердце её колотилось в горле, но голос прозвучал ровно и твердо:
Такого мелочного и ничтожного человека, как вы, ни одна нормальная женщина не выдержит. Но, видимо, Татьяна Михайловна нравится жить с тираном!
Тишина повисла тяжёлой.
Как ты смеешь! вскочила свекровь, опрокинув стул. Немедленно уходите из нашего дома! И больше не появляйтесь! Алеша, пока ты с ней не разведёшься, даже не звони нам! Понял? Вон!
Злата спокойно взяла сумку, накинула кардиган.
Алеша, пойдем.
Я молча поднялся и пошёл за ней.
После разрыва с родителями я изменился. Возвращался домой поздно, лёг на диван спиной к Злате и молчал. Дни тянулись, потом я начал срываться.
Ты всё разрушила, бросил я однажды утром, наливая кофе. Изза тебя я потерял семью.
Изза меня? переспросила она. Серьёзно?
Ты не могла промолчать, потерпеть. Нет, тебе обязательно было нахамить.
Меня оскорбляли, а ты молчал, подошла она ближе, заглянула в лицо. Ты не защитил меня ни разу.
Это мои родители! Что я мог сделать?
Встать на мою сторону. Но ты предпочёл остаться в сторонке, как всегда.
Я отвернулся. Несколько месяцев я оставался угрюмым, делал едкие замечания о том, что хорошая жена должна уважать старших, прощать, идти навстречу. Злата слушала, понимала, что любовь выгорела дотла. Остался лишь пепел и горечь.
Однажды я не выдержал и сказал правду:
Твои родители мелочные, злые люди. И ты, похоже, пошёл в них.
Я бросил кружку в стену, осколки разлетелись по кухне.
Если бы не я, выкрикнул я, голос стал чужим, злым, ты бы до сих пор гнила в своём Сокольнике! Понимаешь? Я тебя вытащил, дал шанс на нормальную жизнь!
Злата смотрела на меня и видела точную копию Николая Ивановича то же презрение, та же уверенность в собственном величии.
Убирайся, прошипел я. Немедленно. Вон из моего дома.
Она не стала спорить, достала старый чемодан с антресоли, собрала вещи и вызвала такси. На прощание сказала:
Ты слабый и жалкий. Ты точная копия своих родителей.
Полгода прошли в тумане коммуналки, соседей, чужих запахов, скандалов за стеной. Я работал до изнеможения, копил каждую копейку, оформил развод через суд. Я подписал бумаги без разговоров, видимо, сам устал.
К осени я накопила на аренду однокомнатной квартиры на окраине Москвы. Комната была пустой, светлой, без чужих людей и воспоминаний. Я стояла у окна, глядела на серое небо и впервые за долгое время улыбнулась. Жизнь продолжалась без меня, без его родителей, без унижений.
**Урок:** нельзя позволять чужим людям вытягивать тебя из грязи, а потом требовать, чтобы ты снова зарывал голову в ту же землю. Нужно научиться ценить собственную стойкость и не бояться выйти из ямы, даже если путь будет одиноким.
