Он каждый день ждал её, пока не осознал, что она не вернётся.
— Роман, ты уже придумал, чем займёшься летом? — Алина опустилась на край стола, перекинула ногу за ногу, сцепила пальцы на коленке, обтянутой джинсами. — Ты меня вообще слушаешь?
— Угу, — буркнул Роман, не отрываясь от экрана ноутбука.
— Что там такое интересное? — Алина нетерпеливо дёрнула ногой.
А Роман в это время не верил своим глазам. Перечитывал одно и то же сообщение, закусывая губу.
— Могу уйти, если я тебе мешаю, — надулась Алина. — Серьёзно, уйти?
Она потратила утро, чтобы выглядеть идеально — подвела глаза, надела обтягивающие джинсы и белую футболку с надписью «Не парься, будь счастлив!» на спине, ведь он любил, когда она так одевается. А он даже не взглянул. Алина спрыгнула со стола, прошлась по комнате, нарочито покачивая бёдрами, остановилась у двери и обернулась. Роман всё так же сидел перед ноутбуком, будто ничего вокруг не существовало.
— Я ухожу! — в её голосе прозвучало предупреждение: «Ещё пожалеешь!»
Она схватилась за ручку, в последний раз бросила взгляд на его спину.
— Как хочешь! — встряхнула длинными волосами и резко вышла, хлопнув дверью.
Спускалась по лестнице общежития медленно, надеясь, что он выскочит следом, догонит, остановит. Потом сорвалась вниз, закусив губу от обиды. Пронеслась мимо вахтёра и выбежала на улицу, под лучи летнего солнца.
Роман даже не заметил, что она ушла. Он снова и снова перечитывал сообщение, вглядывался в улыбающееся лицо на аватарке. Это была она — его мать. Изменившаяся, но узнаваемая. Он думал, что забыл её черты…
Пятнадцать лет назад она казалась ему самой красивой на свете. Может, она и не была идеальной матерью — не такой ласковой, как хотелось маленькому Роме, — но он любил её безумно. Лицо стёрлось из памяти, но тот день помнил до мелочей.
Она стояла перед зеркалом — высокая, стройная, в обтягивающем голубом платье. Шуршание щётки, мягко расчёсывающей блестящие волосы. Она отбросила их назад, положила щётку и посмотрела на него сверху вниз.
То утро было странным. Она не торопила его, не кричала, чтобы побыстрее одевался, а то опоздают в садик. Не дёргала, не обзывала «копушей». И от этого в груди у Ромы сжималось тревожное предчувствие.
Он хотел спросить, куда они идут, раз она так нарядилась, но мать снова повернулась к зеркалу, провела ладонями по платью, будто разглаживая невидимые складки.
— Ты готов? — голос её дрогнул.
— Мы идём в садик? — спросил Рома.
— Да. Только в другой.
Он удивлённо поднял брови.
— Так надо, — твёрдо сказала она, отрезая вопросы. — Пошли.
Рома засеменил за ней, стараясь не отстать. Раньше она оглядывалась, торопила его сердитым взглядом, а сейчас шла молча. Это пугало.
Они ехали долго. Высокие дома сменились двухэтажками, потом деревянными домиками. По обочинам мелькали остановки с сине-зелёными крышами.
Машина остановилась у ворот большого трёхэтажного здания. «Не похоже на садик», — мелькнуло в голове у Ромы.
Они подошли к главному входу, где висела синяя табличка — не красная, как в его садике. Он ещё не умел читать, а если бы умел, узнал бы, что это детский дом.
Потом они шли по длинному коридору, пахнущему кашей. «Где дети?» — хотел спросить Рома, но они зашли в кабинет с шкафами, заставленными папками.
— Здравствуй, Рома Козлов, — пожилая женщина с седыми волосами внимательно посмотрела на него.
В её взгляде было что-то странное — то ли жалость, то ли осуждение.
— Думаю, вы уже попрощались. Идите, — сказала она матери, даже не взглянув на неё.
— Пойдём, познакомлю тебя с ребятами, — её рука была сухой и чужой.
Рома вырвался и бросился в коридор. Пусто. Мать уже ушла. Только лёгкий шлейф её духов витал в воздухе. Он бы нашёл её по запаху, но та же жёсткая рука снова схватила его и потащила за собой.
— Мама! Мама! Отпустите! — он дёргался, наконец поняв, что она его бросила.
Он дрожал от боли и пустоты.
Игрушки, другие дети — ничего не трогало его. Весь день он стоял у окна, глядя на дорожку перед зданием.
Он ждал её каждый день, пока лет в десять не осознал — она не придет.
Учился упорно. Для неё. Вдруг вернётся, а он её разочарует. Он единственный из группы поступил в институт, получил комнату в общежитии. Непривычно было жить с одним соседом, а не в спальне на шестнадцать кроватей.
Вспоминая мать, он всегда видел тот день. Как она расчёсывала волосы, как долго ехали, как его сердце сжималось от страха.
Он не искал её. Зачем? Она бросила его и ни разу не навестила. А сегодня он получил сообщение. И не понимал, что чувствует. Разглядывал её фото — волосы, выкрашенные в рыжий, с тёмными корнями, густо подведённые глаза, ярко-красные губы в натянутой улыбке.
«Роман, привет. Я — Наталья Козлова. Твоя мать. Ты вылитый отец, поэтому, увидев твоё фото в соцсети, сразу узнала. Хочу встретиться и объяснить всё. Ответь».
«Хочет встретиться. Ну конечно. А я ждал её пятнадцать лет!» — кричало внутри него.
«Сегодня в пять на набережной, в кафе “Белка”», — холодно ответил он.
Специально написал так, чтобы она знала — он не простил. Пусть готовится, что он не бросится ей на шею. Но он хотел знать, почему. А может, вообще не пойдёт.
Но любопытство пересилило.
Он узнал её сразу. Она заулыбалась, забегала глазами. Когда она заговорила, он заметил, что сбоку нет зуба. Старался не смотреть.
Запах её духов был приторным, сладким — он не мог вспомнить, те ли это духи, что были тогда.
— Я так— Рада, что ты пришёл… — начала она, но он перебил её, глядя в сторону: «Я просто хочу понять, почему ты тогда не вернулась».
