Она думала, что он просто бедный калека-нищий! Каждый день делилась с ним своей скромной едой… Но однажды утром всё изменилось!
Это история о бедной девушке по имени Варя и калеке, над которым все смеялись. Варе едва исполнилось 24 года. Она торговала едой в крохотной деревянной лавке у дороги в Нижнем Новгороде. Её лавка была сколочена из старых досок и жестяных листов. Она стояла под развесистой липой, куда народ заходил перекусить.
У Вари почти ничего не было. Её кеды были протерты, а платье — заштопано. Но она всегда улыбалась. Даже когда уставала, приветливо говорила каждому покупателю: «Добрый день, батюшка. На здоровье».
Каждое утро она вставала затемно, чтобы сварить гречку, картошку да кашу. Руки её трудились быстро, но сердце ныло от тоски. Варя была совсем одна.
Родители погибли, когда она была маленькой. Жила она в крохотной комнатке за лавкой. Без света, без водопровода.
Только она да её мечты. Однажды, когда Варя вытирала стол, мимо проходила её знакомая тётя Матрёна. «Варенька, — сказала та, — чего это ты всё улыбаешься, когда живёшь не легче нас?» Варя снова улыбнулась и ответила: «А слезами горшок не наполнишь».
Тётя Матрёна засмеялась и ушла, но её слова запали Варе в душу. Правда — ничего у неё не было.
Но она продолжала кормить людей, даже когда у них не было денег. Она и не подозревала, что её жизнь вот-вот перевернётся. Каждый вечер у её лавки происходило нечто странное.
На краю дороги появлялся нищий калека. Он медленно подкатывал на старой коляске, отталкиваясь руками. Колёса скрипели по булыжникам.
Скрип, скрип, скрип. Прохожие смеялись или зажимали носы. «Глянь-ка, опять этот грязнуля», — говорил один паренёк.
Ноги мужчины были перебинтованы. Штаны порваны у колен. Лицо покрыто пылью.
Глаза усталые. Кто-то говорил, что от него плохо пахнет. Другие шептались, что он сумасшедший.
Но Варя не отворачивалась. Она звала его Дедом Мишей. В тот день, под палящим солнцем, Дед Миша подкатил к её лавке и остановился. Варя взглянула на него и тихо сказала: «Опять ты здесь, Дед Миша. Вчера ты не приходил».
Дед Миша опустил взгляд. Голос его звучал слабо. Не смог, прошептал он.
Два дня ничего не ел. Варя посмотрела на стол. Осталась только одна порция картошки с грибами.
Как раз то, что она собиралась съесть сама. Она замерла. Потом, не говоря ни слова, взяла тарелку и поставила перед ним.
«На, поешь», — сказала она. Дед Миша посмотрел на еду, потом на неё. «Ты мне опять своё последнее отдаёшь?» Варя кивнула.
Вечером ещё наварю. Руки его дрожали, когда он взял ложку. Глаза были влажными.
Но он не заплакал. Просто склонил голову и начал медленно есть. Прохожие пялились на них.
«Варя, — спросила одна женщина, — зачем ты кормишь этого нищего?» Варя улыбнулась и ответила: «А если б я сидела в коляске, разве мне не хотелось бы, чтоб кто-то помог?» Дед Миша приходил каждый день, но никогда не клянчил.
Не звал людей. Не протягивал руку. Не просил ни еды, ни денег.
Просто сидел тихо у Вариной лавки, опустив голову, положив руки на колени. Казалось, его коляска вот-вот развалится. Одно колесо даже перекосилось.
Пока другие отворачивались, Варя всегда приносила ему тарелку горячего. Иногда гречку. Иногда картошку с грибами.
Подавала с улыбкой. Был жаркий вечер. Варя только что накормила двух школьников пловом, как подняла глаза и снова увидела Деда Мишу, спокойно сидящего на своём месте.
Ноги его по-прежнему были в ветхих бинтах. Рубаха теперь вся в дырах. Но он просто сидел, как всегда, молча.
Варя улыбнулась, наложила горячего плова в тарелку, добавила два кусочка курицы и подошла к нему. «Дед Миша», — ласково сказала она.
Вот, поешь. Дед Миша медленно поднял взгляд. Глаза его устали.
Но, увидев Варю, смягчились. «Ты меня всегда помнишь», — прошептал он. Варя присела и осторожно поставила еду на табурет рядом с ним.
«Даже если весь мир тебя забудет, я — нет».
Как раз в этот момент к лавке подъехал чёрный лимузин. Дверь открылась, и вышел мужчина.
На нём была белоснежная рубашка и тёмные брюки. Туфли блестели, будто только что начищены. Высокий, крепкий, с пронзительным взглядом.
Варя быстро поднялась, вытерла руки об фартук. «Добрый день, барин», — сказала она. «Добрый день», — ответил мужчина.
Но смотрел он не на неё. Его взгляд был прикован к Деду Мише. Мужчина не моргнул. Просто смотрел, долго и пристально.
Дед Миша продолжал есть, но Варя заметила нечто странное. Он перестал жевать. Мужчина сделал шаг вперёд и слегка наклонил голову, будто пытаясь что-то вспомнить.
Потом повернулся к ней: «Девушка, дайте мне порцию плова. С мясом». Варя быстро наложила еду и подала.
Но, пока он ел, снова взглянул на Деда Мишу. На этот раз в его глазах читалась неуверенность. Открыл дверь машины, молча сел и уехал.
На следующее утро Варя проснулась рано. Подмела перед лавкой, вытерла стол, как всегда. На рассвете она то и дело поглядывала на дорогу.
«Скоро придёт», — шептала она про себя. Но шли часы. Никакой коляски.
Никакого Деда Миши. К полудню сердце её застучало чаще. Она вышла на улицу, оглядела оба конца дороги. «Где же он?» — прошептала.
Спросила у тёти Матрёны, торговавшей овощами. «Тётя, Деда Мишу не видела?» Тётя Матрёна засмеялась и махнула рукой. «Этого старика? Может, подался куда подальше».
Ног-то нет. Варя не засмеялась. Спросила у мальчишек, продававших квас.
«Не виделиВ тот же вечер к её порогу подкатила роскошная карета, и из неё вышел одетый в дорогой костюм Дед Миша — теперь уже известный всем как олигарх Михаил Иванович, протягивающий Варе ключи от ресторана в самом сердце Москвы.
