Она мне не мама
Людмила? Да кому она нужна? Пусть в приют переедет.
Тётка Маша, жалко её, сказала Ольга.
Жаль? Ну забирай, раз так добрая, прошипела Мария, поправив седую прядку за ухом и завязав фартук. Иди, дел полно: готовить, муж с работы придёт, внуки с кружков, а кастрюли пустые. Видишь, мне своих хватает!
Вижу. У меня тоже трое детей, куда ещё Людмилу?
И о чём разговор? подытожила Мария, выпроваживая племянницу. В приюте ей место, туда и лучше.
***
Людмила, о которой болтали её родственники Мария и Ольга, ещё в раннем детстве осталась без родителей, а потом и без дедушки с бабушкой, которые воспитывали её до шести лет. Точнее, родителей её лишил суд.
Моя мать начала пить со школы, говорила уже тридцатилетняя Людмила своей подруге Валентине. Бабушка и дедушка её, свои родители, винят себя, потому что слишком баловали дочь, всё разрешали. Учёбу она бросала, получала двойки. Едва дожила до девятого класса, родила меня от того же любителя спиртного, семнадцатилетнего парня Семёна.
Жесть удивилась Валентина, ведь Людмила до этого никогда не раскрывала такие детали.
Меня воспитывали бабушка с дедушкой со стороны мамы. По отцовской линии было глухо: поколениями алкоголики, династия. Слушать это тебе страшно, а я в этом жила, призналась Людмила.
Что случилось с дедушкой и бабушкой? спросила Валентина.
Деду болело сердце, бабушка не выдержала без него, умерла через год. Моя мать была их единственным ребёнком, их баловали, но они всё равно рано ушли, измотали нервами.
И что с тобой? тихо спросила Валентина.
Отправили в приют, родственники меня принять отказали. Всё открещились. А отец
Что с отцом?
Провёл три года в приюте, плакала каждый день. Потом меня отправили в школуинтернат, но учиться не смогла подготовки не было, а одноклассники были такие же бедные, только меня всё хуже всех. Однажды учительница математики в гневе сказала, что дети алкоголиков тупые, что с них взять. Это очень обидело. Оказалось, отец не забыл про меня. Три года он боролся за восстановление родительских прав, улыбнулась Людмила.
Ему было не всё равно? удивилась Валентина.
Нет! Семён бросил пить, стал владельцем старого домика в деревне Козловка, Свердловская область. Его мать умерла в результате пьяных разборок. Однажды утром, после бурной ночи, он понял, что жизнь никчёмна. В алкогольном бреду перед ним явилась умершая мать, которую он так и не похоронил. Она в сне грозно крикнула, что не простит его, и пообещала «похоронить, как собаку», когда придёт срок. Печень уже отказывала.
Скоро увидимся! злая в голосе матьпривидение. Ты, сынок, пить начал изза меня!
Семён в ужасе встал, комната закружилась, он снова сел и пытался стереть образ. Вспомнил дочь.
Людмила Людмила, у меня есть причина жить! Ты меня заставила пить, когда мне было двенадцать Ты угостила меня алкоголем, сгубила мою душу выкрикнул он, рыдая.
Он принял решение бросить пить. Друзья смеялись, никто не верил, но он не поддавался.
Мне двадцать пять, вся жизнь передо мной! Я вылечусь и Людмилу верну! декламировал он, закрывая дверь тем, кто хотел вернуть его в компанию.
Он нашёл работу, отложил деньги, отремонтировал домик, собрал справки и подал в суд на восстановление прав. Позвал бывшую возлюбленную Нину, мать Людмилы, предложил начать всё заново, но она отвергла, сказав, что ей удобно в пьянстве.
Когда папа пришёл за мной, я не поверила своему счастью, вспоминала Людмила, слёзы блеснули в глазах. Я думала, что буду в приюте как в тюрьме всю жизнь
Бедняжка, пожалела её Валентина, слёзы тоже навернулись.
С того дня жизнь Людмилы круто поменялась. Папа усердно работал, опека часто навещала, но она боялась, что снова её отправят в приют. С каждым днём уважение к отцу росло.
Когда Людмила училась в девятом классе, Семён решил купить квартиру в городе и покинуть старый домик, где хранились плохие воспоминания. Он хотел, чтобы дочь закончила одиннадцать классов и поступила в вуз. Продав ветхий домик, он вложил деньги, заработанные на большом складе рядом с деревней, где этот склад дал работу многим жителям. Нина продолжала пить, живя с разными кавалерами, и Людмила её стыдилась, боясь выйти из дома, опасаясь встречи с ней.
Семён устроил их в однокомнатную квартиру в Новосибирске, разделил её на две небольшие комнаты. Жили они лучше, чем раньше. Людмила пошла в десятый класс в новую школу, где никого не знали о её прошлом и о её «алкомаме», которая всё время валялась в грязи, просила деньги, но пить не бросала.
Вот это загадка, говорила Людмила Валентине, разводя руками. Она мне была никому, но стыдилось до слёз, как будто я в этом виновата.
Ты же не при чём, удивилась Валентина.
Конечно нет, вздохнула Людмила. Мне было противно.
В двадцать пять лет Людмила потеряла отца.
Видимо, последствия тех давних злоупотреблений отразились, рассказала она Валентине. Врач говорил про сердце, но я не поняла. Всё случилось быстро, я осталась одна.
Сочувствую, тихо сказала Валентина. Почему ты мне этого не говорила раньше?
Потому что мне достали.
Кто?
Они, произнесла Людмила. Звонят, пишут. Я их блокирую, но они приходят с новых номеров.
Родственники по маминой линии, которые мне не мама. Ольга, её муж, тётя Маша, её дочь множество людей.
Что они хотят?
Месяц назад мать допилась до инсульта, лежит, только глазами вращает. Ничего не может: не шевелиться, не есть, не говорить.
Как ты узнала?
С Ольгой и Машей поддерживала связь с детства, когда бабушка болела, они помогали и хоронили её. Мы общались, я знала их адрес в городе, они приезжали на похороны папы, даже помогали деньгами. Сейчас мать тяжело больна, никто не хочет за ней ухаживать, и они навязывают её мне.
Ужас! Но ведь она тебе не мать! возмутилась Валентина.
Не идут! Они мне нервы мнут, присылают видео, где мать лежит, вращая глазами Жуть. Я всю ночь не могла спать, её лицо в голове.
Удали их! Заблокируй! настойчиво советовала Валентина.
Я, наверное, перееду, тихо сказала Людмила. Смотрю варианты квартир в соседнем городе, туда они меня не достанут, телефон поменяю, а на работу могу ездить электричкой.
Ты сильная, ты справишься, поддержала её Валентина, обняв. Буду скучать.
Я буду рядом, улыбнулась Людмила. Меня от этой темы отталкивает, они взывают к совести, а я хочу лишь отца, он достоин восхищения. Она не человек, а зверь. Она мне не мама.
***
Рано утром Людмила ждала электричку на платформе, чтобы поехать на работу. Всё сложилось удачно: небольшая однушка в Новосибирске, без того деления на две крошечные комнаты, но теперь казалась просторной.
Новое место нравилось, и она окончательно освободилась от прошлого. Иногда думала, живёт ли мать, но отстранялась: мать не достойна даже малейшего беспокойства.
Людмила больше не общалась с тётей Машей и Ольгой, и не знала, что «сердечные» родственники, недавно жаловавшиеся, после разрыва связи объединились и смогли, приложив усилия, оформить Нину в государственный интернат. Там, лёжа без движения на казённой койке, у Нины было время подумать о своей жизни.
