**Она вместо меня**
— Я не хочу к папе… Тётя Ира сказала, что папа меня теперь не любит, — Ваня обхватил колени руками и уткнулся в них носом, сидя на кровати.
Настя замерла. Всё вокруг было привычным: мятая пижама с космонавтами, рюкзак с динозаврами в углу, куртка, брошенная на стул. Всё такое родное, домашнее. Вот только сын не носился по квартире, как ураган, а сжался в комочек, словно ёжик.
Сегодня он должен был ехать к отцу, но почему-то упрашивал остаться. В последнее время он всё чаще возвращался оттуда без прежнего восторга. Настя пыталась уговорить его, но вдруг Ваня выдал новость: Ира, новая пассия Дениса, обижает его.
— Ванюш… — женщина осторожно присела рядом. — Расскажи, что случилось?
Молчание. Затем он чуть приподнял голову и взглянул на неё снизу вверх. В его глазах не было детской шалости — только усталость и грусть, будто он уже видел столько, что хватило бы на взрослую жизнь.
— Я просто играл… Она рассердилась, потому что игрушка громко стреляла. Этот робот. Помнишь? Она забрала его и сказала, что у них скоро будет другой малыш, а про меня папа забудет. И что я… лишний. А если я кому-то расскажу, — он шумно выдохнул, — то все подумают, что я вру. Потому что тётя Ира скажет, что это неправда. А она взрослая. Ей поверят.
Он говорил медленно, сбивчиво, голос дрожал. В душе Насти вскипела ярость, страх и чувство вины — как она могла допустить такое? Сердце сжалось так, что в горле встал ком.
Ваня отвернулся и начал ковырять ногтём узор на простыне. Настя взяла его за руку.
— Я верю тебе. Знаешь почему? Потому что ты не врёшь. Ну, разве что только когда прячешь фантики от конфет за диван.
Он хмыкнул, но не засмеялся.
— Папа выбрал её вместо меня…
— Папа просто ещё не знает всей правды, — сказала Настя, стараясь звучать уверенно. — Но он поймёт. Обязательно.
Когда Ваня уснул, Настя решила заварить чай. В тишине ей вдруг вспомнилось, как она впервые увидела Иру. Если это можно назвать знакомством.
Год назад ей пришло сообщение с анонимного аккаунта: *«Здравствуйте! Не буду представляться — просто знайте, я вам доброжелатель. Если интересует, где ваш муж проводит вечера, приходите завтра в 19:00 в кафе на Ленина, 15. Угловой столик»*.
Тогда Настя ещё гадала, кто скрывается под маской «доброжелателя». Теперь она знала — это была Ира. Доброжелательница с «ароматом» змеиного яда.
В тот вечер она увидела всё: Денис напротив Иры, их переплетённые пальцы, поцелуй в щёку. Потом он лепетал что-то про «деловую встречу», потом про «просто подругу», в конце — про «ничего серьёзного».
Но Настя не стала прощать измену.
Они расстались. Но Ваня остался. Как и Ира, которая вскоре стала женой Дениса.
Она играла роль идеальной женщины: вежливая, слащаво-добрая, мастерски обращалась с детьми. Всё в одном флаконе. Она даже дарила Ване игрушки — пазлы, наборы солдатиков, однажды — огромного плюшевого медведя.
Но эти подарки были не для Вани. Они были для Дениса. Ира не боролась за детскую любовь — она охотилась за мужчиной. Её ласка была фальшивой, улыбка — приманкой. А теперь, когда её терпение кончилось и появился шанс родить собственного ребёнка, Ира сбросила маску.
Она допустила одну ошибку: Настя могла уступить мужчину. Но не счастье своего сына.
На холодильнике висел список дел, но Настю это уже не волновало. У неё оставалось ещё одно важное дело на сегодня. Поговорить с Денисом.
Она долго смотрела на телефон, прежде чем нажать кнопку вызова. Гудки тянулись мучительно долго. Когда Денис ответил, в его голосе сквозило раздражение — поздно же.
— Что-то срочное?
— Очень. Нам надо поговорить. О Ване.
Он сразу напрягся. Это чувствовалось даже по голосу.
— Что с ним? Он заболел?
— Нет. Он больше не хочет к тебе ездить. Говорит, Ира твердит ему гадости. Что ты его больше не любишь. Что у тебя будет другой ребёнок, а про него ты забудешь.
На той стороне повисло молчание. Потом Денис заговорил резко, с обидой, словно его самого обвиняли в чём-то ужасном.
— Настя, ну хватит! Ты серьёзно думаешь, что я поверю в это враньё? Опять начинаешь! Опять лезешь в мою жизнь через ребёнка!
— Я не начинаю. Я его мать. И я его слышу. А ты, похоже, нет, — твёрдо сказала Настя. — Он боялся тебе сказать. И, видимо, не зря.
— Ты просто используешь его! — выкрикнул он. — Ты хочешь, чтоб он перестал с нами общаться! Чтобы я чувствовал себя виноватым и бегал за тобой. Это жесть, Настя!
Она сжала кулаки, стараясь не сорваться. В висках стучало.
Вот он, Денис. Не самый плохой отец, но вечно с подозрениями — все вокруг враги, все хотят его подставить. Он мог быть нежным с Васей, да. Но стоило заговорить про Иру — и его мозг отключался.
— Я говорю о сыне. О том, что его обижают. А ты слышишь только себя. Ира ему внушает, что он тебе не нужен. Это нормально, по-твоему?
— Она бы так не сказала. Никогда. Она старается. Ты просто ненавидишь её. Тебе обидно, что я ушёл. Вот и выдумываешь!
— Выдумываю? — переспросила Настя. — При тебе она ангел, а наедине… Ты хоть раз слышал, как она разговаривает со мной?
Он не слышал. Конечно, не слышал. Даже если бы Ира говорила это при нём, он нашёл бы оправдание.
— При людях — вся такая скромная, глаза в пол, улыбка. А как остаёмся вдвоём — сразу другое кино. *«Он выбрал меня». «Это ты его не удержала». «Разведёнка с прицепом»*. Я слышала это. Много раз.
— Не верю. Ира не такая.
— Ещё какая, Денис. Ты просто не хочешь видеть. А я вижу. И если бы это касалось только меня… Но сына я ей не прощу.
В голове всплыла случайная встреча в ТЦ — они столкнуНо теперь, когда Денис и Настя снова стояли рядом, защищая Ванечку от общего врага, между ними мелькнуло что-то вроде утраченного доверия — пусть хрупкого, но настоящего.
