Она не была одна. Сон на русском снегу
Тени тянулись по дрожащему снегу под мутным зимним рассветом. Снилось, будто весь двор огромный каток, по которому старики в валенках скребут лопатами в такт прерывистому дыханию морозного города.
Дверь в подъезд хлопает, то и дело выпускает силуэты спешащих людей никого не разглядеть, у всех лица размытые, как у кукол фарфоровых.
На подоконнике шестого этажа Филя, кот полосатый, греет своё пузо на холодном стекле. Глаза его зеленые видят этот город насквозь, ведь в прошлой жизни был он, наверное, банкиром в Москве: портфель, галстук, пластиковая карточка с крупной суммой в рублях. Всё вокруг крутилось тогда только вокруг чисел, вязких и липких, как липа в июле на Чистых Прудах.
Теперь у Фили новая жизнь. Он понял: важнее тепла ничего нет. Лучше взгляда бабушки Нади, что иногда светится сквозь ослепительную седину. Лучше пледа старого, запаха хлеба с коркой горелой. А ещё крыши. Крыши над головой, пусть даже прохудившейся, как варежки в кармане пальто.
Он спрыгнул на коврик, пыльный и чуть кособокий, по-кошачьи плавно, сел у изголовья старого дивана. На нем спала бабушка Надя его спасительница, его дом. Ее щеки щипал сквозняк, но ладонь ладошкой прикрыта.
Филя умостился на подушке, у самого лица старушки, так, чтоб его мягкая шуба согрела виски.
Он знал: у бабушки Нади каждое утро в голове идет пурга. Делал все, что только может кот, который помнит миллионы, а ценит тепло.
Филюша, ну ты и доктор! бабушка Надя морщинисто улыбнулась, глаза раскрыла, почувствовала пушистое тело. Опять унял боль, опять рукастый… спасибо тебе, Филюша, как только это получается не иначе, какой-то ты волшебный.
Филя махнул хвостом небрежно, мол, пустяки, он и не такое могёт. Только бы человеку полегче стало.
Вдруг, приглушённо заскулил из прихожей старый пес Профессор. Кличка странная, но так и звали его много лет будто был раньше преподавателем этики или начальником ЖЭКа.
Профессор верен был бабушке Наде, как Ленин мавзолею: от каждого постороннего громкий лай и резкий взгляд, будто говорит: бабушка тут под защитой и нефиг баловаться.
Иногда Филя думал: кем был Профессор? Во сне приходило дворник, участковый, точно кто-то из этих вечно шумно в его душе, но хочется верить: с ним в доме спокойнее.
Ох вы мои роднулечки, ворчливо, но с нежностью в голосе, пробормотала бабушка, потирая суставы, сейчас накормлю вас, потом пойдём воздухом дышать. Если пенсию на днях переведут, куплю вам курочку на рынке, вот порадую
Слово «курочка» моментально запустило по комнате невидимый фейерверк. Кот Филя затеял топтаться у дивана, подмигивая старыми усами, закрыл глаза, короткими движениями проминал углы подушки, по-особенному, мурлыкал, как будто песню утреннюю заводил для двоих и трёх.
Ай, лобастик ты мой Проказник, понимает, ведь всё рассмеялась Надя, тянется рукой погладить ушастую башку. Пес залаял, подтолкнул ее колени, морда прямая мольба о внимании.
«Ээх, от этих зверей тепло, и в истопленной квартире, и в душе как будто меньше одиночества на свете», подумала бабушка Надя, улыбаясь сонной улыбкой.
«Вот помру я кто знает, что там дальше. Говорят, все возвращаются вот бы я котом стала, чтобы меня в добрые руки взяли. Собакой не хочу шуметь не могу, природа тихая. А вот кошкой ласковой пожалуй, да. Лишь бы на добрых людей попасть».
Фу ты, очнулась Надя, себя одёрнула, только вот мысли всякие на старости приходят, диву даюсь
А кот, будто почувствовав, усмехнулся в усы и посмотрел на Профессора мол, выбирает она кота
Кот теперь и мысли читать мог забавная такая судьба на шестом этаже под серым снегом.
Вот такая вышла у бабушки Надя зимняя история, странная и добрая словно сон под шуршание лопат и трехрублевый запах свежего хлеба.
