Твоя мать, она выглядит точно как та, что исчезла, воскликнула Изадора, указывая на женщину, сидящую на улице. Миллиардер замер от шока. То, что они обнаружили дальше, навсегда изменило их судьбы.
Время будто остановилось, когда Себастьян Монтемайор услышал эти слова из уст Изадоры. Тридцать пять лет он жил с пустотой, которой не может соперничать ни один человек: безответным исчезновением мамы.
Элена Монтемайор исчезла в одно апрельское утро, когда Себастьяну едва исполнилось восемь, оставив после себя лишь безмолвные вопросы и разбитое детское сердце, которое так и не зажило.
Что ты сказала? пробормотал он, едва слышно, пока взгляд его медленно скользил туда, куда указывала Изадора.
На тротуаре, у церкви, сидела женщина лет шестьдесят. Одежда её была поношена, но чиста; волосы седые, собранные в простую косу, свисавшую на правое плечо. Но то, что заставило сердце Себастьяна замереть, были не внешность, а черты лица: такие же зелёные глаза, что он унаследовал от мамы, тонкая линия челюсти и характерное положение рук, покоящихся на коленях.
Себастьян, прошептала Изадора, ухватившись за его руку. Ты видишь то же, что и я?
Самый успешный бизнесмен города в мгновение ока превратился в потерявшегося ребёнка. Ноги его задрожали, и он уперся в стену ближайшего здания, чтобы не упасть. Двадцать семь лет безрезультатных поисков, найм частных сыщиков, погоня за ложными следами, ведущими в безвыходные переулки И теперь, может быть, ответ всегда был совсем рядом.
Не может быть, пробормотал он, качая головой. Это невозможно. Моя мать она никогда
Но даже произнося эти слова, внутри него звучал голос, убеждающий, что всё возможно, что после стольких лет поисков в неверных местах судьба решила поставить её прямо перед ним в самый неожиданный момент.
Женщина подняла глаза, будто почувствовав тяжесть его взгляда. Их зелёные глаза встретились, и будто молния прошла между ними. Их взгляды застыли, казалось, на часы, хотя прошли лишь секунды. Шум города смолк: машины, голоса, ветер всё исчезло.
Сначала она нахмурилась, затем её губы дрогнули. Очень медленно она встала; ноги были слабы, но чтото сильнее тела поддерживало её.
Себас? прошептала она хриплым голосом, почти разрушенным годами. Себастьян?
Он сделал шаг, потом ещё один, и Изадора шла рядом, всё ещё держась за его руку, словно боясь, что он исчезнет. Когда они оказались в метре друг от друга, женщина дрожащей рукой коснулась лица Себастьяна кончиком пальцев, будто прикасалась к чемуто священному, чего не заслуживает.
Господи, как ты вырос! воскликнула она, и слёзы начали литься без контроля. Ты точьвот как твой отец, когда был в твоём возрасте.
Себастьян не мог произнести ни слова, лишь созерцал её, ища в зелёных глазах подтверждение, которого ждал всю жизнь.
Мам это ты? Ты действительно ты? спросил он.
Она кивнула, и он рухнул на колени, обняв её за талию, как в детстве, когда его мучили кошмары. Объятие было настолько сильным, будто он хотел вернуть себе все 35 потерянных лет в один миг.
Элена тихо плакала, гладя его волосы, как прежде, когда вела его в школу и обещала всегда возвращаться. Изадора, со слезами в глазах, отступила, чтобы дать им пространство, достала телефон и вызвала шофера, чтобы он привёз машину к углу.
Почему, мам? спросил Себастьян, рыдая, не отпуская её. Почему ты ушла? Что случилось?
Элена глубоко вдохнула, снова села на тротуар, потому что ноги её уже не держали, и прижала его к себе.
Я не ушла, сынок. Меня забрали.
И она рассказала всё: провальный быстрый похищение, три мужчины, которые схватили её, когда она шла на рынок, приняв её за жену конкурирующего предпринимателя отца. Когда ошибка была обнаружена, было уже поздно её уже видели. Ее увели в дом за городом, удерживали две недели, а потом в панике решили избавиться от неё.
Они бросили её живой на просёлочную дорогу посреди ночи; у неё была тяжёлая рана головы, память почти полностью исчезла. Фермер нашёл её и доставил в ближайшую больницу, но проснувшись, она не помнила ни имени, ни семьи, ни чего. Оставались лишь отголоски: колыбельная, запах свежего хлеба и зелёные глаза, полные любви.
Годы шли, она блуждала от деревни к деревне, от приюта к приюту, выживая как могла. Иногда всплывали фрагменты: большой дом, ребёнок, бегущий к ней, крича «мама!». Но пазлы не складывались, пока не настал тот день.
Каждый раз, проходя мимо этой церкви, сказала она, указывая подбородком, я чувствовала, что должна быть здесь. Не знала почему. Приходила каждый день в одно и то же время, садилась на ту же скамейку, ожидая чегото неуловимого.
Себастьян помог ей встать. Она уже не была бездомной женщиной, которую он видел пять минут назад; она была его мамой. И он вновь стал восемьюлетним ребёнком, который наконец нашёл её.
Автомобиль приехал. Изадора открыла заднюю дверь и осторожно помочь Элене сесть, будто она хрупка, как стекло. Когда машина поехала, Элена посмотрела из окна на площадь, где провела последние годы.
Куда мы едем? спросила она тихо.
Домой, мамочка, ответил Себастьян, взяв её за руку. В дом, который ты никогда не оставляла. Мы ждали тебя 35 лет. Теперь твоя очередь отдохнуть.
Элена закрыла глаза и сжала руку сына. Впервые за три десятилетия её лицо озарилось настоящей улыбкой.
И в то мгновение, в заднем сиденье чёрного автомобиля, изломанная семья начала исцеляться.
