“ОНА ПОХОЖА НА ТВОЮ ПРОПАВШУЮ МАТЬ” СКАЗАЛА НЕВЕСТА ОЛИГАРХА: И ОН ОСТОЛБЕНЕЛ
“Анатолий, эта женщина вылитая твоя пропавшая мать!” воскликнула Лариса, указывая на бездомную у стен храма. Миллионер замер. То, что они узнали потом, изменило их жизни навсегда.
Время будто остановилось, когда Анатолий Ушаков услышал эти слова. 35 лет он жил с пустотой, которую невозможно заполнить необъяснимое исчезновение матери. Мария Ушакова пропала апрельским утром, когда ему было всего 8. После нее остались лишь вопросы и разбитое детское сердце, так и не зажившее до конца.
“Что ты сказала?” прошептал Анатолий, едва слышно, медленно переводя взгляд туда, куда показывала Лариса. У подножия церковных ступеней сидела женщина лет шестидесяти. Ее одежда была поношенной, но чистой, седые волосы собраны в простую косу. Но то, что заставило сердце Анатолия остановиться, были не детали, а черты лица. Те же зеленые глаза, что и у него, тот же овал подбородка, даже манера держать руки на коленях всё как у матери.
“Толя” Лариса сжала его руку. “Ты видишь то же, что и я?” Самый успешный бизнесмен города в одно мгновение превратился в потерянного мальчика. Ноги подкосились, и он едва не упал, опершись о стену. 27 лет бесплодных поисков, частных детективов, ложных следов и вот, ответ, возможно, был так близко.
“Не может быть” он отрицательно качал головой. “Это невозможно. Мама бы никогда” Но даже произнося эти слова, он чувствовал после стольких лет поисков не там, где надо, жизнь поставила её перед ним в самый неожиданный момент.
Женщина подняла взгляд, будто почувствовав тяжесть его взгляда. Их глаза встретились, и между ними словно проскочила молния. На мгновение, растянувшееся в вечность, мать и сын смотрели друг на друга, не узнавая, но с необъяснимой связью, от которой воздух будто наэлектризовался.
“Боже мой” прошептала женщина, дрожащей рукой прижав ладонь к груди. “Эти глаза”
Анатолий сделал шаг, затем ещё один, будто во сне. Лариса шла рядом, её дыхание тоже прерывалось от напряжения. Когда они приблизились, он разглядел каждую морщинку на её лице, каждую отметину времени, о которых ничего не знал.
“Простите” наконец выдавил он, голос дрогнул на первом же слове. “Как вас зовут?”
Женщина всматривалась в него, будто пытаясь собрать невозможный пазл. Её взгляд скользнул по его лицу, рукам, снова вернулся к глазам и Анатолий увидел, как в её взгляде что-то меняется. Осознание, шедшее из глубины души.
“Надежда”, тихо ответила она.
Имя ударило Анатолия, как пощечина. Его мать звали Марией. Не Надеждой. Но сходство было настолько поразительным, что совпадением это быть не могло.
“Надежда” повторил он, будто имя могло прояснить ситуацию. “Скажите у вас есть семья?”
Глаза женщины мгновенно наполнились слезами, и Анатолий почувствовал, будто ему в сердце вонзили нож. То же выражение боли, что он видел на редких сохранившихся фотографиях матери. Та печаль, что шла от потери чего-то невозвратимого.
“Был сын”, прошептала Надежда, голос едва слышен. “Он был всем моим миром давным-давно.”
Анатолию подкосились ноги, и Лариса поддержала его. Её собственные глаза блестели от слёз она была свидетельницей, возможно, самого важного воссоединения в жизни своего жениха.
“Что случилось с вашим сыном?” мягко спросила Лариса, когда Анатолий не мог вымолвить слова.
Надежда закрыла глаза, будто вопрос причинял физическую боль. “Я потеряла его. Потеряла всё. Семью, дом, даже имя. Всё исчезло за одну ночь.”
“Как?” смог прошептать Анатолий, хотя боялся услышать ответ.
Женщина посмотрела ему прямо в глаза и в этот миг он увидел сквозь время и обстоятельства ту мать, которую любил всей душой ребёнка. Ту, что пела колыбельные и рассказывала сказки перед сном.
“Мой муж” голос Надежды дрогнул. “Сказал, что если я когда-нибудь попытаюсь связаться с сыном, он сделает так, что мы оба пожалеем. Лучше пусть мой мальчик растёт, думая, что я умерла, чем знает, что у него есть мать, которая не смогла его защитить.”
Мир Анатолия рухнул. Его отец, собственный отец, оказался тем, кто разлучил его с матерью. Человек, который растил его как “вдовец”, годами оплакивал “погибшую” жену, был архитектором самой жестокой лжи в его жизни.
“Как звали вашего сына?” спросила Лариса, хотя по выражению лица Анатолия обе женщины уже знали ответ.
“Анатолий”, прошептала Надежда, и, произнося это имя, что-то внутри неё сломалось. “Его звали Анатолий и у него были самые красивые глаза на свете. Глаза, точно такие же, как у вас, молодой человек.”
Тишина повисла густая, будто городские звуки исчезли, оставив только стук трёх сердец. Анатолий дрожащей рукой дотронулся до Надежды, та инстинктивно взяла его ладонь и в момент соприкосновения кожи оба поняли с абсолютной ясностью: это правда.
“Мама” прошептал Анатолий, и это слово вырвалось, как молитва, которую он хранил 27 лет.
Надежда закрыла лицо руками, слёзы текли по щекам. “Мой мальчик мой маленький Толя”
Лариса наблюдала за сценой с разрывающимся сердцем. Это был самый эмоциональный момент, что ей довелось видеть, но она понимала это только начало. Впереди были вопросы, боль, годы, которые нужно было наверстать.
“Что будем делать теперь?” пробормотала она скорее для себя.
Анатолий не отрывал взгляда от матери, будто боялся, что если моргнет, она снова исчезнет.
“Пойдём домой”, твёрдо сказал он, несмотря на слёзы. “Ты расскажешь мне всё. Каждый день этих 27 лет. Каждый момент, что мы потеряли.”
Надежда кивнула, не в силах говорить, когда Анатолий помог ей подняться. Она была хрупкой, годы были к ней неласковы, но она была жива, здесь и сейчас это было единственное, что имело значение.
Пока они шли к машине, Лариса не мог