**1 сентября**
Проснулась в пять утра, как всегда. Привычка — сорок лет у станка не выветриваются, хоть и на пенсии третий год. Михаил Ильич ещё спал, я крадучись прошла на кухню, поставила чайник. За окном — тёмно, но скоро рассвет.
Сегодня особенный день. Внучка Алиночка идёт в первый класс. Я волновалась сильнее неё. Всю неделю проверяла форму, складывала тетрадки, поправляла банты. Муж ворчал:
— Мечешься, как угорелая. Наш Иван сам в школу ходил — ничего, выжил.
— А я хочу быть первой, — отвечала я. — Первой её встретить, первой поздравить.
Он не понимал. А я помнила, как тридцать лет назад провожала сына. Тогда я вкалывала в две смены, на линейку пошла свекровь. А я стояла у проходной завода и плакала.
— Не реви, — говорила соседка Галина. — Вырастет сын, внуков нарожает — наверстаешь.
Вот и наверстываю.
Чай заварился крепкий. Налила в чашку с ромашками, села у окна. На подоконнике — три букета. Один купила на рынке, второй нарвала в палисаднике, третий притащил вечером Михаил. Смущался, бормотал: «Ерунда», но принёс.
— Три — много, — сказала я.
— Мало ли, вдруг учительниц несколько? — пожал плечами.
К семи утра — душ, лучшее платье (синее в горошек), лёгкий макияж. В зеркале — нарядная женщина с блестящими глазами.
— На свидание собралась? — проснулся Михаил.
— Хочу для внучки красивой быть.
— И так хороша, — буркнул он в подушку.
В семь тридцать позвонил Иван:
— Мам, выезжаем. Алина не спала, боится.
— Я тоже не спала. Иду к школе ждать.
— Линейка в девять!
— Знаю. Но хочу первой быть.
Сын вздохнул. После рождения Алины я будто лет на десять помолодела. Возилась с внучкой, водила в сад, на горки. Родители только диву давались.
— Ладно, только не замёрзни.
Взяла букеты, сунула в сумку конфеты для Алины и пошла. До школы — пятнадцать минут, но шла не спеша. Хотелось продлить этот момент — предвкушение встречи.
У крыльца уже стояла женщина с цветами. Сердко ёкнуло — не первая. Подошла ближе: Анфиса Степановна, соседка с пятого этажа.
— Тоже на линейку?
— Внук-первоклашка. А вы?
— Внучка. Алина.
Разговорились. Анфиса работала медсестрой в поликлинике, недавно на пенсию вышла.
— Всю жизнь мечтала внука в школу проводить, — призналась она. — Дочка поздно замуж вышла, думала — не дождусь.
— А я сына не смогла проводить, — ответила я. — Теперь навёрстываю.
К девяти собрались другие бабушки. Все в нарядах, с букетами. У каждого — своя история.
Тамара Фёдоровна из соседнего подъезда растила внучку одну — дочь в аварии погибла. Девочка Машенька стеснялась, боялась, что над платьем смеяться будут.
— Сама шила, — вздыхала Тамара.
— Не станут, — успокаивала Анфиса. — Дети добрые.
Подошёл дед с гладиолусами — Виталий Петрович. Внучку Катю из детдома взяли.
— Умница, уже читает, — хвалился он. — Только робкая.
— Привыкнет, — кивнула я.
В половине девятого подъехали родители с детьми. Увидела Ивана, невестку Лену и Алину. Внучка — в белой блузке, синей юбке, с бантами. В руках — новенький рюкзак с мишкой.
— Бабусь! — закричала Алина и бросилась ко мне.
— Красавица моя! Волнуешься?
— Немножко. А ты зачем так рано?
— Хотела первой тебя увидеть.
Она прижалась. Мы всегда были близки. Я читала ей сказки, пекла ватрушки, пока родители на работе пропадали.
— Спасибо, мам, — сказал Иван. — Она так переживала, а с тобой спокойнее.
Лена, банковский клерк, тоже была благодарна — я часто сидела с Алиной.
— Ба, смотри, что в рюкзаке! — внучка полезла за тетрадями.
Я сунула ей в карман конфету.
— Мам, не надо, — начала Лена, но Иван остановил:
— Пусть. Сегодня можно.
Во дворе собралась толпа. Первоклашки робко жались к родителям. Учительница — молодая, Елена Михайловна — нервничала: первый класс в её жизни.
— Совсем девочка, — шепнула Анфиса.
— Но толковая, — кивнула я. На собрании понравилась.
Началась линейка. Директор говорил речь, старшеклассники пели. Алина стояла смирно, только изредка оглядывалась на меня.
После звонка родители повели детей в класс. Иван хотел, чтоб я шла домой, но я осталась с другими бабушками.
— Как будто сами за парты сели, — вздохнула Тамара.
— У меня руки до сих пор трясутся, — призналась Анфиса.
Виталий Петрович курил у забора:
— Катя там одна… Вдруг что?
— Всё будет хорошо, — успокоила я.
Через час вышли родители. Иван светился:
— Алина — молодец! Села с Машей, учительница хвалит.
— Не плакала?
— Нет. Только обрадовалась, когда нас увидела.
Облегчение. Всё прошло хорошо.
— Идём домой, — позвал сын. — Лена торт купила.
— Нет, я подожду. Хочу встретить её после уроков.
— Они в двенадцать кончатся!
— Подожду.
Осталась. Как и другие бабушки. Мы все волновались.
— Мы молодцы, — сказала Анфиса. — Поддержали, успокоили.
— Моя бабушка меня провожала, — вспомнила Тамара. — До сих пор тепло на душе.
— А я сына не проводила, — прошептала я. — Теперь понимаю, как это важно.
В полдень дети высыпали из школы. Алина увидела меня и замахала:
— Бабусь! Ты ждала!
— Конечно. Ну как?
— Классно! Учительница добрая, Маша — подружка. Мы палочки писали!
Шли домой, она тараторила без умолку. Я слушала и думала: вот оно, счастье — быть рядом в такие моменты.
Дома нас ждал праздничный стол. Михаил купил торт, Лена напекла пирогов.
— Рассказывай, как в школе? — попросил дед.
И уснула я с мыслью, что завтра снова встану первой, чтобы встретить свою Алину у школьных дверей.