Она устроила мне сцену ревности… из-за кошки
Никогда бы не подумала, что окажусь в столь нелепой, если не сказать дурацкой, ситуации. С мамой у нас традиция — звонить друг другу каждый день, а то и дважды: утром перед работой и вечером перед сном. Но вот уже два дня она не берёт трубку — то сбрасывает, то вообще молчит. Я начала паниковать. Уже хватала ключи, чтобы ехать к ней — мало ли что с новым телефоном? Его, кстати, ей на 8 Марта подарил Сережа, но технику мама осваивает со скоростью черепахи.
И вдруг — о чудо! Мама ответила, но голосом, будто я позвонила не родной дочери, а налоговому инспектору:
— Да, я слушаю.
— Мам, ты где пропадаешь? Я уже всю квартиру изнервничала!
— Некогда мне было болтать. Особенно про котов, — отрезала она.
Сначала я не поняла, в чём подвох, но осознание наступило быстро. Всё из-за нашей кошки. Уже месяц мы выхаживаем Маркизу — черную аристократку с паспортным именем «Марфа Ивановна Злопамятная» (шутка, конечно, но характер у неё и правда непростой). Сначала просто приболела, потом — беготня по клиникам, невнятные диагнозы, горы таблеток, уколы, капельницы… а толку ноль. Маркизе становилось хуже, в одной из клиник её вообще чуть не отправили на тот свет.
Повезло только с третьим врачом — спокойным, толковым, без лишней суеты. УЗИ, анализы, осмотр… Настаивал на операции. Было страшно. Но рискнули — и не зря. После операции я выхаживала её, как младенца: кормила с ладони, поила из пипетки, ночевала на полу рядом, чтобы услышать, если станет хуже. И Маркиза ожила! Теперь снова ест сама, мурлычет и топчется у меня на коленях, как прежде.
Перед этим маминым «бунтом» я между делом обмолвилась, во сколько обошлось лечение. Ну, вы понимаете — суммы, от которых даже у меня волосы встали дыбом. Мама тогда ахнула:
— Да это же полмоей пенсии! Ты рехнулась?!
Разговор закончился без скандала, но и без тепла. Я почуяла неладное, но решила не заострять. Видимо, мама прокручивала это в голове, пока у неё что-то не «щелкнуло».
Не выдержала и спросила прямо:
— Мам… ты что, ревнуешь меня к Маркизе?
— Да нет! Просто как-то некрасиво: на кошку тратишь больше, чем на родную мать!
— Но она же болела! Мне что, усыплять её было? Хотя да, это дешевле, — пошутила я.
— Я не это имела в виду! — замялась мама уже менее уверенно.
— Слушай, ты же знаешь — мы с Сережей всегда поможем. Нужны деньги, лекарства, продукты — скажи, привезу, решим. Ты у нас на первом месте, а кошка… ну, просто тоже семья. Мы её любим.
Мама растаяла. Голос стал мягче, и наконец прозвучало то, чего я ждала:
— Ну да… вы помогаете… Спасибо. Просто я не понимаю, как можно столько тратить на животное.
— Потому что любим. И не надо сравнивать. Это не «или ты, или она». Любим и тебя, и её. Давай так: если что-то нужно — звони сразу. А то я начну наведываться с проверкой холодильника!
— Ой, Настенька, только не ревизии! — засмеялась мама. — Ладно, дура я. Приезжай, соскучилась…
— Уже выхожу, — улыбнулась я. — И если на столе не будет твоих блинов — обижусь!
Вечером мы с мужем сидели у мамы на кухне. Чай, горячие блины, смех. Всё, как раньше. И я мысленно поблагодарила судьбу за то, что у меня есть такая мама — хоть и ворчливая, но самая родная. А с Маркизой теперь всё хорошо. И пусть так будет и дальше.