Мой сын растил её как родную… А она даже на свадьбу его не позвала.
Игорь женился на женщине с прошлым. У Светланы уже был брак за плечами, и от первого мужа у неё подрастала дочь — Алиса. Когда сын впервые привёл их знакомиться, я смотрела на девочку с недоверием. Но в тот же миг, как только Алиса робко прижалась ко мне, прошептав «здравствуйте», мои опасения растаяли. Крохотные ладошки, огромные глаза, такая беззащитность — разве можно было устоять?
Годы пролетели. Игорь воспитывал Алису как родную — без условий и оговорок. Водил в школу, проверял уроки, играл в куклы, собирал пазлы, а когда она болела — не отходил от её кровати. Он был для неё всем. И я тоже стала частью её мира. Забирала из школы, оставалась с ней, когда Светлана и Игорь хотели побыть вдвоём. Дарила подарки, называла внучкой наравне с другими детьми сына, хотя по крови Алиса не была мне родной. Но разве в любви это важно?
Со Светланой у нас были ровные отношения. Без особой теплоты, но и без ссоры. Я помогала, чем могла: деньгами, советами, заботой. Биологический отец девочки исчез почти сразу после развода, лишь изредка присылая копейки алиментов. Ни внимания, ни участия — словно он забыл, что у него есть дочь.
И вот Алиса выросла. Незаметно. Казалось, только вчера я заплетала ей косички, а сегодня она уже невеста. Но ни меня, ни Игоря на свадьбу не позвали. Ни на церемонию, ни на праздничный ужин, ни даже на скромное «спасибо». Светлана объяснила: «Это семейное торжество», «Будем в узком кругу». В тот самый круг не вошли ни я, ни мой сын. Тот, кто десять лет был для неё отцом во всём, кроме записи в свидетельстве.
А кто же был среди гостей? Биологический отец. Тот, кто за всё её детство появился пару раз. Кто не дал ни рубля сверх алиментов, не пришёл даже на выпускной. Его усадили за почётный стол. А Игорь? Игорь остался дома. Я видела, как он делает вид, что всё нормально. Как улыбается Светлане и говорит: «Ничего страшного». Но я — его мать — знала, как ему больно. И всё же он не упрекнул их, не потребовал объяснений. Молчал. Потому что любил.
А потом случилось то, что переполнило чашу.
Я унаследовала квартиру от троюродной тётки. Скромная, но в центре. Сдавала её — чтобы немного поддержать пенсию. И вдруг звонок от Светланы: Алиса с мужем ищут жильё, может, я подарю им квартиру? Не сниму, не позволю пожить — а именно отдам. Просто так. Как родная.
Я не сдержалась:
— А как же я, Света? На свадьбу не позвали — я вам чужая. А квартиру — тут я внезапно родня?
Она замялась, пробормотала про «неловкую ситуацию», про «случайную обиду». А теперь, мол, вот шанс помочь.
Но я не могу. Не хочу. Не собираюсь выгонять добросовестных жильцов, лишаться дохода и делать подарок тем, для кого я родная, только когда им это выгодно.
Да, может, это мелочно. Может, кто-то скажет: «Оставь, у неё своя жизнь». Но в жизни должна быть память. И хоть капля благодарности.
Я не злюсь. Мне просто больно. За сына, который отдал годы и сердце девочке, вычеркнувшей его из своего главного дня. За себя — потому что верила в то, чего не было. За то, что в нашем доме она звала меня «бабушкой», а потом забыла, как меня зовут.
Теперь я поняла: мы ей не родные. Ни я, ни Игорь. Родные — те, кто в пригласительных. Остальные — лишь по обстоятельствам.
И знаете… я не держу зла. Но и отдавать себя снова — не стану.