**Дневниковая запись**
Она грезила о море…
Марья каждый месяц откладывала с зарплаты немного рублей на отпуск. Весь последний год она мечтала о южном берегу. Когда-то в детстве она бывала там с родителями, но почти ничего не помнила. Было ей тогда всего три года. Потом каждое лето её отправляли в деревню к дедушке с бабушкой. Вместо моря там была мелководная речка, зато купаться можно было до посинения, пока губы не становились синими, а кожа не покрывалась мурашками.
В школе родители отправили её один раз в лагерь. Ужасное место — режим, никакой свободы. Купались раз в неделю, а в деревне каникулы проходили куда веселее. По выходным приезжали родители, привозили гостинцы. Больше в лагерь Марья не ездила.
В её воспоминаниях детство — это палящее солнце, визг ребятни в речке, радужные брызги. Она помнила запах тины и жёсткой травы на берегу. А ещё — тёплую, мягкую, как шёлк, пыль на просёлочной дороге.
Ей часто снилось, что она бежит босиком по этой дороге, а навстречу идут мама и папа… На этом месте она всегда просыпалась с учащённым сердцебиением.
В восьмом классе умер отец — инфаркт. Мама не смогла смириться, словно сама начала угасать. Часто ездила на кладбище, возвращалась молчаливая, с потухшим взглядом.
Потом она заболела. Передвигалась по дому, шаркая ногами, сгорбившись, будто все силы покинули её разом. Перестала краситься, укладывать волосы. Марья приходила из школы и заставала её в постели.
— Мам, ты совсем не вставала? Хоть поела что-нибудь? — тревожилась она.
— Не хочу. Нет сил, — шептала мама сухими губами.
Марья сама готовила, ходила в магазин, стирала, убиралась, уговаривала маму хоть что-то съесть. Потом та перестала вставать даже в туалет. Ни слёзы, ни уговоры не помогали. Соседка заходила присматривать за ней, пока Марья была в школе. Именно она позвонила, сообщив о смерти матери.
Марья не помнила, как сдавала экзамены. Мама умерла перед последним звонком, глядя на портрет мужа. Соседка помогла с похоронами.
После школы Марья поступила на заочное и устроилась в институт. Была она полноватой, круглолицей, считала себя некрасивой. Сидела на диетах, срывалась, объедалась в два раза сильнее. К выпуску смирилась: стать стройной, как девушки с глянцевых обложек, у неё не получится — не та генетика.
Наверное, из-за форм парни не обращали на неё внимания, хотя толстой её никто не называл. «Поеду на море, буду есть фрукты и, наконец-то, похудею», — мечтала она.
Директор на работе не дал отпуск летом.
— Пойми, Марья, ты одна, детей нет. Кого отпустить — тебя или, скажем, Ирину Петровну, у которой двое? Вот то-то и оно. Пиши заявление на сентябрь. Как раз бархатный сезон.
Марья согласилась. Куда деваться? Стала выбирать отель, решила лететь самолётом — дороже, зато быстрее. Только бы погода не подвела. Купила купальник, лёгкое платье. На юге обязательно возьмёт шляпку — как в кино. Снилось ей, будто бежит не по пыльной дороге, а вдоль моря.
Однажды в автобусе она считала дни до отпуска. Рядом сел мужчина.
— Девушка, подскажите, долго ехать до Лужков?
Марья повернулась. Сосед был симпатичным, приятным.
— Скоро. Я скажу, когда выходить. А вы туда сами?
— К другу. Живёт рядом с торговым центром, — ответил он, внимательно глядя на неё.
— На какой улице?
Мужчина достал смятый листок.
— Сосновая, дом сорок два.
— А я в тридцать восьмом! — почему-то обрадовалась она.
— Тогда выйдем вместе, покажете. Я здесь впервые.
Марья кивнула, отвернулась к окну.
— Друг женился, ребёнок родился. После армии не виделись. Волнуюсь, — будто сам с собой говорил он.
— Раз адрес дал, значит ждёт, — поддержала она.
— А телефон потерял. Не предупредил, что еду. Вдруг уехал? — вздохнул он.
Договорились выйти вместе. Перешли дорогу, она указала на свой дом.
— Мне дальше, через двор.
— Может, оставите номер? На всякий случай, — смущённо улыбнулся он.
Марья продиктовала. Всё равно не позвонит. Мама говорила: «Выбирай ровню». Он слишком хорош для неё.
Поблагодарив, он ушёл. Она — во двор.
Позже телефон заиграл. Незнакомый номер. Полдевятого. Вспомнила про мужчину, ответила.
— Мы в автобусе познакомились, — сказал приятный голос.
— Вы номер просили, а не телефон, — поправила она, сердце ёкнуло.
— Друг на дачу уехал. Я дозвонился. Ехать поздно… Неудобно, но не знаю, что делать.
Она замерла. Сначала подумала: наглость — второе счастье. Чужой человек напрашивается в гости. Потом — а вдруг она ему понравилась?
— Вызовите такси, вас отвезут в гостиницу, — осторожно предложила она.
— Ладно, — тихо ответил он.
В трубке шуршало.
— Всё в порядке?
— Да. Спасибо.
Гудки.
Ей стало неловко. Чужой город, он один, без денег? Не её забота… И всё же перезвонила.
— Ладно, приходите.
Он явился через пять минут. Она едва успела переодеться.
Пили чай. Он — Сергей — рассказывал про друга, армию. Она смеялась. Потом сама призналась, что осталась одна. Он посочувствовал: у него тоже умер отец.
Спать легли поздно. Она постелила ему на диване, сама ушла в маленькую комнату, где когда-то умирала мать.
Не спала. Прислушивалась — тишина.
Утром она вскочила на звонок будильника. Надела платье, умылась, подвела глаза, поставила чайник. Разбудила Сергея.
После завтрака вышли вместе.
— Куда теперь?
— На вокзал. К другу на дачу.
— Вон ваш автобус. Бегите!
Он побежал. У дверей обернулся, крикнул: «Спасибо!»
Она смотрела вслед, ожидая… чего? Не знала. Но он уехал, и стало грустно. Весь день жалела себяИ лишь спустя годы, сидя с мужем и детьми на тёплом песке под шум моря, она поняла, что всё сложилось именно так, как должно было.
