Изредка жизнь ранит душу, словно остриём ножа. Больно. Жгуче. И ты не понимаешь — за что? Почему? Чем я это заслужил?
Я прожил с Анастасией десять лет. Мы встретились ещё студентами в Санкт-Петербурге, потом переехали в Москву, где началась наша взрослая жизнь. Родились наши дочери — Полина и Дарья. Разница между ними всего год. Я работал в строительной компании, заработок был стабильным, мы не жили в роскоши, но на жизнь хватало: пару раз в год ездили семьёй в отпуск, снимали просторную квартиру, могли позволить себе няню для детей и даже небольшие радости — вроде новых платьев или игрушек.
Анастасия занималась домашним хозяйством, работала удалённо — писала статьи, вела пару интернет-магазинов. Я всегда помогал: мыл посуду, гулял с дочками, делал с ними поделки и занимался развивающими играми.
Я думал, что у нас всё хорошо. Но однажды она просто сказала:
— Я ухожу.
Я не сразу сообразил, о чём она. Думал, речь об отпуске или временной разлуке. Но затем она продолжила:
— Я нашла себя. Я хочу чего-то другого. Больше.
Она не просто ушла от меня, но и оставила девочек. Оставила Полину и Дарью — шестилетнюю и пятилетнюю — со мной. Без капли сожаления, без слёз. А через неделю я видел её страницу в Instagram: бриллиантовое кольцо, поездка на яхте по Турции, шампанское в люксе отеля, дизайнерские платья и подпись — «новая жизнь начинается здесь».
Долго не мог понять, как так. Она выбрала это? Блеск, роскошь — и ни единого звонка дочерям?
Самое трудное — слышать, как девочки каждый день спрашивали:
— Папа, а мама вернётся?
А я не знал, что сказать. Как объяснить, что мама предпочла деньги их тёплым объятиям?
Прошло два года. Я справлялся. Было трудно — очень. Иногда ночами нахлынет отчаяние, иногда приходилось брать отгулы, чтобы ухаживать за заболевшими девочками. Но мы выдержали. Полина пошла в первый класс, Дарья — в подготовительный. Мы стали настоящей командой. Я — их опора, они — моя мотивация жить.
И вот однажды вечером, зайдя в ближайший магазин за молоком и хлебом, остановился в очереди. Передо мной была она. Анастасия.
Нет больше той сверкающей женщины с Instagram. Передо мной стоит измученная женщина в старой куртке, с потухшим взглядом и дрожащими руками. В её кошельке лишь мелочь, в корзине — хлеб, пачка макарон и самая дешёвая колбаса.
Наши взгляды встретились. Она побледнела.
— Это ты… — произнесла она шёпотом.
Я молчал. В тот момент я не знал, что во мне сильнее: злоба, обида или пустота.
— Как девочки? — её голос дрожал.
Я посмотрел на неё сжатыми кулаками.
— Прекрасно. Потому что у них есть я.
Она отвела взгляд. Губы дрожали.
— Я… я хотела бы их увидеть.
— Спустя два года? — я почувствовал, как закипает кровь. — Ты хоть раз поинтересовалась, как они? Хоть открытку прислала?
Она опустила глаза.
— Я совершила ошибку…
Я горько усмехнулся:
— Ошибка — это забыть зонт под дождём. А ты бросила своих детей ради красивой жизни. Неужели думала, что яхты и платья заменят тебе совесть?
— Он ушёл… — прошептала она. — Когда понял, что я ему больше не нужна. Я осталась ни с чем. Без квартиры, без денег. Даже без прав на детей, потому что сама отказалась.
Я посмотрел на её пальцы — на безымянном больше не было кольца.
— А девочки? Они для тебя были просто временной помехой?
— Нет… — она заплакала. — Я знаю, что не заслуживаю прощения. Но прошу… позволь мне хоть увидеть их.
Я глубоко вздохнул. Передо мной стояла не та женщина, что когда-то уходила с высоко поднятой головой. Это был сломленный человек, тень той, что когда-то клялась любить.
— Они тебя не помнят, Настя. Давно перестали спрашивать, когда ты вернёшься. Они научились жить без тебя.
— Я не хочу ничего… Только увидеть. Услышать голос…
Я отвернулся. Сердце болело. Не знал, смогу ли простить.
Но знал одно: Полина и Дарья — моя жизнь. И никто не имеет права ранить их снова.
— Я подумаю, — ответил я и ушёл.
А она осталась — посреди магазина, среди чужих людей, со слезами на глазах и пустотой в душе.
Не знаю, чем это закончится. Возможно, однажды позволю ей поговорить с дочками. Но никогда не дам им снова почувствовать себя брошенными.
