Ольга родила раньше срока — на восьмом месяце. Врачи действовали быстро, и через несколько часов она уже держала на руках свою крошечную дочку. Девочку сразу поместили в кувез — она была слишком слаба, чтобы дышать сама. В глазах Оли стояли слёзы, а сердце сжимала тревога. Шептала сквозь комок в горле: «Держись, малышка… Мы обязательно уедем домой вместе…»
Дни в больнице тянулись мучительно. Оля почти не спала, подходила к окну, за которым лежала её дочь, молилась, пыталась верить. Однажды, выходя из палаты, она подслушала разговор медсестёр. Говорили без сочувствия — скорее, с усталой досадой.
— Та, из шестой палаты… — бросила одна. — Отказалась кормить. Боится, что грудь обвиснет.
— Красивая, да. Только вот в голове — ветер, — вздохнула вторая.
Ольга нахмурилась. Речь шла о женщине, которая родила мальчика на днях. Та не просто не кормила ребёнка — написала официальный отказ. Мол, «материнство — не её история, хочет жить для себя».
Мужчина, который приходил к мальчику, когда-то разбил Оле сердце. Он стоял у кувеза, гладил крошечную ручку через перчатки. А когда увидел, как Оля нежно качает его сына, кормит, улыбается ему — в его глазах вспыхнуло нечто большее, чем благодарность. Надежда.
А мать ребёнка в это время была занята собой. Новый педикюр, ботокс, записи к стилисту и подбор платья на выписку. В её мире не было места детскому плачу или бессонным ночам. Она искренне верила, что права. «Я ещё слишком молода, чтобы вязать пелёнки. Вся жизнь впереди!» — болтала по телефону с подругами.
Оля навещала мальчика каждый день. Не забывала и о своей дочке, молилась, чтобы та окрепла. Но… Через несколько дней врач сообщил ей страшное: девочка не выжила. Мир рухнул. В груди — ледяная пустота.
Она сидела на кровати, не в силах ни кричать, ни плакать. Просто сжимала себя за плечи, будто пытаясь удержать разлетающиеся осколки сердца. И тут — стук в дверь. Он. С цветами и воздушными шарами. Опустился перед ней на колени, протянул руки:
— Поехали домой… вместе.
Оля не поняла. Тогда он бережно вложил ей в руки малыша — того самого мальчика, к которому она уже успела прикипеть. Мужчина решил усыновить сына. Но не один. С Олей. Потому что только она стала для этого ребёнка настоящей матерью.
В тот день они уехали из больницы втроём. В сердце Оли — боль утраты и тёплый свет надежды.
А та другая… Надежда, бывшая жена, стояла у окна в новом платье. Увидев, как её мужа встречает Оля, как шары и цветы срывает чужая женщина, она остолбенела. Потом рванула по коридору, крича:
— Это ещё что?! Где мой муж?! Где мой сын?!
На посту её встретила та самая медсестра, что дни напролёт наблюдала её равнодушие.
— Успокойтесь, Надежда Константиновна, — устало сказала она. — Всё в порядке. Теперь вы можете спокойно делать ботокс и маникюр. А у вашего сына теперь есть настоящая мама.
Оля с малышом исчезли из больницы. Переехали в другой город. Начали новую жизнь. С чистого листа. С любовью.
А Надежда осталась на пороге. С выпиской. С идеальным маникюром. В красивом платье. И — совсем одна.
