Опоздав на поезд, она вернулась домой без предупреждения и не смогла сдержать слёз.
Поезд ушёл без неё, и Арина решила вернуться без звонка. Едва переступив порог, почувствовала, как по щекам катятся слёзы. Октябрьский ветер хлестал лицо колючими каплями дождя. Она смотрела на удаляющийся состав, и внутри всё сжалось от досады. Опоздала. Впервые за пятнадцать лет регулярных поездок домой не успела. «Будто в дурном сне», подумала она, машинально поправляя выбившуюся прядь. Платформа была пустынной и неуютной, только жёлтые фонари отражались в лужах, создавая странные световые дорожки.
Следующий поезд только завтра утром, равнодушно сообщила кассирша, даже не взглянув на неё. Может, автобусом?
«Автобусом Арина поморщилась. Трястись три часа по разбитой дороге? Нет, спасибо».
В сумке зажужжал телефон мама. Она на секунду замерла, глядя на экран, но не ответила. Зачем пугать? Лучше просто вернуться ключи ведь всегда с собой.
Такси неслось по пустынным улицам, а город за окном казался декорацией плоской, ненастоящей. Водитель что-то бормотал про погоду и пробки, но Арина не слушала. Внутри росло странное чувство ни тревоги, ни радости.
Старый дом встретил её тёмными окнами. Поднимаясь по лестнице, она вдохнула знакомые с детства запахи: жареный лук с третьего этажа, стиральный порошок, аромат старого дерева. Но сегодня в этой привычной симфонии звучала фальшивая нота.
Ключ с трудом повернулся в замке, будто двери сопротивлялись. В коридоре было темно и тихо родители уже спали. Осторожно пройдя в свою комнату, она старалась не шуметь. Включив настольную лампу, осмотрелась. Всё как всегда: книжные полки, старый письменный стол, плюшевый медведь на кровати реликвия детства, от которой мама никак не могла избавиться. Но что-то было не так. Что-то неуловимо изменилось.
Может, дело в тишине? Не в обычной ночной, а другой густой, липкой, словно прелюдия перед грозой. Казалось, дом затаил дыхание, ожидая чего-то. Арина достала из сумки ноутбук работа ждать не будет. Но, тянусь к розетке за столом, случайно задела коробку. Та соскользнула с полки, рассыпав содержимое по полу.
Письма. Десятки пожелтевших конвертов с выцветшими марками. И фотография старая, с загнутыми углами. Молодая мама ещё совсем девчонка! смеётся, прижавшись к плечу незнакомого мужчины. Первая слеза упала на снимок ещё до того, как Арина поняла, что плачет.
Дрожащими руками она отрыла первое письмо. Почерк размашистый, твёрдый, совершенно незнакомый.
*«Дорогая Вера! Знаю, что не должен писать, но молчать больше не могу. Каждый день думаю о тебе, о нашей Прости, даже писать страшно о нашей дочери. Как она? Похожа на тебя? Ты когда-нибудь простишь меня за то, что ушёл?»*
Сердце застучало чаще. Арина схватила следующее письмо, потом ещё одно. Даты 1988, 1990, 1993 Вся её жизнь была описана чужим почерком.
*«видел её издалека у школы. Такая серьёзная, с портфелем больше себя. Не посмел подойти»*
*«пятнадцать лет. Представляю, какая красавица она стала. Вера, может, пришло время?..»*
В горле встал ком. Арина автоматически включила лампу, и жёлтый свет высветил из темноты старую фотографию. Теперь она всматривалась в незнакомое лицо с жадным вниманием. Высокий лоб, умные глаза, чуть насмешливая улыбка Боже, это же его нос! И этот наклон головы
Арина? тихий голос заставил её вздрогнуть. Почему не предупредила?..
Вера замерла в дверях, увидев письма на полу. Краска сбежала с её лица.
Мама, что это? Арина подняла фотографию. Только не говори, что просто старый друг. Я вижу чувствую
Мать медленно опустилась на край кровати. В свете лампы было видно, как дрожат её руки.
Николай Николай Сергеевич Воронцов, голос звучал глухо, будто из другой комнаты. Я думала, что никогда что эта история останется в прошлом
История? Арина почти закричала шёпотом. Мама, это вся моя жизнь! Почему ты молчала? Почему он почему все
Так было нужно! в голосе Веры прорвалась боль. Ты не понимаешь, тогда всё было иначе. Его родители, мои родители Нам просто не позволили быть вместе.
Густая тишина опустилась на комнату, как плотная ткань. Где-то вдали прогрохотал поезд тот самый, на который Арина опоздала сегодня. Случайность? Или судьба решила, что время правде выйти на свет?
Они просидели до утра. За окном медленно светлело, а в комнате витал горьковатый запах остывшего чая и недосказанных слов.
Он был учителем литературы, Вера говорила тихо, словно боясь разогнать воспоминания. Приехал по распределению в нашу школу. Молодой, красивый, читал наизусть стихи Все девочки были влюблены.
Арина смотрела на мать и не узнавала её. Куда делась вечная сдержанность? Перед ней сидела другая женщина юная, влюблённая, с горящими глазами.
А потом мать стиснула зубы. Потом я поняла, что жду тебя. Ты даже не представляешь, что началось! Его родители кричали о «провинциальной овсянке» для их сына, мои твердили о позоре
И вы просто сдались? в голосе Арины звенела горечь.
Его перевели в другой город. Срочно, без разговоров. А через месяц познакомили меня с твоим она запнулась, с Сергеем Петровичем. Хороший человек, надёжный
«Надёжный, эхо отозвалось в голове Арины. Как старый диван. Как шкаф. Как всё в этой квартире».
Но письма Почему ты их сохранила?
Потому что не могла выбросить! впервые за ночь в голосе Веры прорвалась настоящая боль. Это было всё, что осталось. Он писал каждый месяц, потом реже Но писал.
Арина взяла последнее письмо. Дата три года назад.
*«Дорогая Вера! Переехал в Озёрск, купил домик на Л
