Опоздав на поезд, она вернулась домой без предупреждения и не смогла сдержать слёз.
Пропустив электричку, Арина решила вернуться домой без звонка. Едва переступив порог, она не смогла удержать рыдания. Холодный октябрьский ветер хлестал по лицу острыми каплями дождя. Арина смотрела на удаляющийся состав, и внутри её накрыла волна отчаяния. Опоздала. Впервые за пятнадцать лет регулярных поездок домой опоздала. «Как в дурном сне», подумала она, машинально поправляя выбившуюся прядь волос. Платформа была пустой и неуютной, только жёлтые фонари отражались в лужах, создавая странные световые дорожки.
Следующий поезд только завтра утром, равнодушно сообщила кассирша, даже не взглянув на Арину. Может, автобусом?
«Автобусом Арина поморщилась. Трястись три часа по разбитой дороге? Нет уж, спасибо».
В сумочке зажужжал телефон звонила мама. Арина на мгновение замерла, глядя на экран, но не ответила. Зачем сеять тревогу? Лучше просто вернуться домой ключи ведь всегда при себе. Такси мчалось по пустым улицам, а город за окном казался декорацией ненастоящим, плоским.
Водитель что-то бормотал о погоде и дорожной обстановке, но Арина не слушала. Внутри росло странное чувство ни тревога, ни радость.
Старый дом встретил её тёмными окнами. Поднимаясь по лестнице, она вдохнула знакомые с детства запахи: жареный картофель с третьего этажа, стиральный порошок, аромат старого дерева. Но сегодня в эту привычную симфонию ворвалась фальшивая нота.
Ключ с трудом повернулся в замке, будто двери сопротивлялись. В коридоре было темно и тихо родители, очевидно, уже спали. Осторожно пройдя в свою комнату, Арина старалась не шуметь. Включив настольную лампу, она огляделась. Всё как всегда: книжные полки, старый письменный стол, плюшевый медвежонок на кровати реликвия детства, от которой мама так и не смогла избавиться. Но что-то было не так. Что-то неуловимо изменилось.
Может, дело в тишине? Не в привычной ночной, а в другой густой, липкой, словно прелюдия перед бурей. Казалось, дом затаил дыхание, ожидая чего-то. Арина достала из сумки ноутбук работа не ждала. Но, протягивая руку к розетке за тумбочкой, случайно задела какую-то коробку. Та соскользнула с полки, рассыпав содержимое по полу.
Письма. Десятки пожелтевших конвертов с выцветшими марками. И фотография старая, с загнутыми уголками. Молодая мама ещё совсем девчонка! смеётся, прижавшись к плечу незнакомого мужчины. Первая слеза упала на снимок ещё до того, как Арина осознала, что плачет.
Дрожащими руками она открыла первое письмо. Почерк выразительный, чёткий, совершенно незнакомый.
«Дорогая Вера! Знаю, что не должен писать, но молчать больше нет сил. Каждый день думаю о тебе, о нашей Прости, даже писать страшно о нашей дочери. Как она? Похожа на тебя? Простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что ушёл?» Сердце забилось чаще. Арина схватила следующее письмо, потом ещё одно. Даты 1988, 1990, 1993 Всё её детство, вся её жизнь были изложены в этих письмах чужим почерком.
«видел её издалека у школы. Такая серьёзная, с портфелем больше её самой. Не посмел подойти»
«пятнадцать лет. Представляю, какая красавица она стала. Вера, может, пришло время?..»
В горле встал ком. Арина автоматически включила лампу, и жёлтый свет высветил из темноты старую фотографию. Теперь она всматривалась в незнакомое лицо с жадным вниманием. Высокий лоб, умные глаза, чуть насмешливая улыбка Боже, у неё его нос! И этот привычный наклон головы
Арина? тихий мамин голос заставил её вздрогнуть. Почему не предупредила, что
Вера замерла в дверях, увидев письма, разбросанные по полу. Краска сбежала с её лица.
Мама, что это? Арина подняла фотографию. Только не говори, что это просто старый друг. Я вижу чувствую
Мама медленно опустилась на край кровати. В свете лампы было видно, как дрожат её руки.
Николай Николай Сергеевич Воронцов, голос звучал приглушённо, будто из другой комнаты. Я думала, что никогда что эта история останется в прошлом
История? Арина почти закричала шёпотом. Мама, это же вся моя жизнь! Почему ты молчала? Почему он почему все
Потому что так было нужно! в голосе Веры прорвалась боль. Ты не понимаешь, тогда всё было иначе. Его родители, мои родители Просто не позволили нам быть вместе.
Тишина опустилась на комнату, как плотная ткань. Где-то вдали просигналил поезд тот самый, на который Арина сегодня опоздала. Случайность? Или судьба решила, что пришло время правде.
Они просидели до утра. За окном медленно светлело небо, а в комнате витал горький запах остывшего чая и невысказанных слов.
Он был учителем литературы, Вера говорила тихо, будто боялась спугнуть воспоминания. Приехал по распределению в нашу школу. Молодой, красивый, читал наизусть стихи Все девочки были влюблены.
Арина смотрела на мать и не узнавала её. Куда делась вечная сдержанность? Перед ней сидела другая женщина юная, влюблённая, с горящими глазами.
А потом мама стиснула зубы. Потом я поняла, что жду тебя. Ты даже не представляешь, что началось! Его родители кричали о «провинциальной овсянке», мои твердили о позоре
И вы просто сдались? в голосе Арины прозвучала горечь.
Его перевели в другой город. Срочно, без разговоров. А через месяц меня познакомили с твоим она запнулась, с Сергеем Петровичем. Хороший человек, надёжный
«Надёжный, эхо отозвалось в голове Арины. Как старый диван. Как шкаф. Как всё в этой квартире».
Но письма Почему ты их сохранила?
Потому что не смогла выбросить! впервые за ночь в мамином голосе прорвалась настоящая боль. Это было всё, что осталось. Он писал каждый месяц, потом реже Но писал
