Слушай, Людмила Мамка принесла новую кастрюлю, Алексей заглянул на кухню, почесал затылок. Говорит, что хорошая, нержавейка, отечественная.
Дай угадаю, теперь мы ей должны? Василиса, не отрываясь от нарезки салата, ответила.
Ну в общем да, муж запинается.
А ещё приклей чек на крышку, чтоб не забыли, подколотая вдова. Подарки её уже нагружают
Говорит, наша старая неудобная.
Лёша, ты в курсе, что у нас десяток кастрюль? И все нормальные. Алексей замолчал, пробурчал на пороге, вздохнул и ушёл в комнату.
Это уже не первая «помощь». Сначала полотенца, потом стаканы, шторы в ванную, корзина для белья Всё «от души». А потом счёт и нытьё про «пенсию не резиновая».
Раиса Дмитриевна, мама Алексея, в нашей семье появилась совсем недавно. До этого жила в другом городе, а внука знала только по фотографиям в мессенджерах. Когда Петя родился, позвонила один раз, спросила, как назвали, и исчезла. Василиса тогда подумала: «Ну и ладно, лучше так, чем свекровь, которая в каждый уголок втыкает нос».
Но прошлым летом всё изменилось. Раиса поскользнулась у подъезда, сломала бедро. После операции стало ясно, что дома одна ей не справиться. Родных у неё уже не было, и Алексей предложил взять её к себе.
Поживёт у нас, пока на ноги не встанет. Пару недель, может, месяц.
Месяц растянулся на три. Раиса обживалась медленно, но уверенно: заняла диван в гостиной, шушукалась по телефону с подругами, смотрела телевизор на полной громкости. А ещё начала раздавать советы, вроде доброты, но с нажимом.
А зачем ведро для мусора такое крошечное? интересовалась она. Шторы в спальне давно меняли? Какойто цвет гнетущий. И обои бы в гостиной переклеить!
Потом незаметно сформировался список крупных покупок: мультиварка, утюг, сковорода. Всё, что ей неудобно использовать. Раиса ни о чём их не предупреждала, просто приносила очередную коробку и добавляла:
Как будет возможность вернёте. Я же не чужая, подожду. Это для вашего удобства.
Они уже не успевали за «добротой» свекрови. Поток советов и подарков с чеков не иссяк даже тогда, когда она переехала в съёмную квартиру в соседнем районе.
Лёша, ты ей вернул деньги за мультиварку? спросила Василиса тем же вечером.
Вернул. Частями.
А за утюг?
Эта мазь стоит копейки, но за неделю ноги поправит! почти. Осталась тысяча рублей.
Жена молча покачала головой. У неё не было сил выяснять отношения, особенно с чужой мамой. Своих забот хватало: работа, дом, сын, которого надо подготовить к школе. Поэтому все разговоры шли через Алексея, но каждый раз всё заканчивалось одинаково.
Он пытался быть жёстче, спорил. Но Раиса вспоминала, что у неё давление, таблетки дорогие, пенсия маленькая. И он сдавался.
Что я должен был сказать? защищался он. Мама старается. Думает, что делает всё для нас.
Да не старается, Лёша. Давит, только с милой улыбкой.
Он промолчал, потому что знал: Василиса права. Но внутри всё равно боролись привычка и здравый смысл. Страх огорчить мать сидел в нём глубоко.
Самое страшное было иначе. Видя мужа, Василиса думала о Пете: «Вот он всё видит. Что он вынесет? Что надо молчать, когда взрослые с важным видом лезут в твою жизнь? Что нужно благодарить за непрошенную помощь?».
Тогда она поняла, что так дальше нельзя. Не изза кастрюли и не изза денег. А потому что, когда ребёнок вырастет, он должен понять, что «забота» без уважения не добро, а контроль в мягкой обёртке.
Удобный случай продемонстрировать это появился сам собой. Но какой ценой?
Петя вернулся с прогулки тихо, почти безмолвно. За ним шла Раиса Дмитриевна, сияющая, как лампа дневного света, в одной руке с парой пакетов, в другой перегруженный рюкзак.
Ну вот и собрали Петьку в школу! гордо заявила она с порога. Будет не хуже других!
Василиса замерла. Вчера они оббегали все магазины, выбирали всё вместе с Петей: пенал, рюкзак, тетради с Бэтменом.
Что вы там собрали? тихо спросила невестка, вздыхая.
Два костюма на вырост, куртка дорогая, но утеплённая, кроссовки белые, кожаные сапоги по акции. И мелочёвки: пенал с какимто страшилищем, то красным, то синим, как он любит.
Петя опустил глаза, взгляд был невесёлый. Бабушка ушла с гордо выпяченной грудью, обещая «позвонить позже и обсудить сумму». После этого Василиса позвала сына на кухню, чтобы поговорить.
Петя, ты всё это выбирал?
Нет мальчик ёрзал на стуле. Она сказала, что лучше разбирается. Пенал мы взяли с Суперменом. Когда я сказал, что не люблю его, она просто махнула рукой. И кроссовки давят.
Зачем вы их тогда взяли?
Бабушка сказала, что они растянутся.
Почему ты не позвонил? Почему ничего не сказал?
Не знаю. Меня никто не спрашивал ответил сын и замолчал.
Петя виновато опустил голову. Его слова ранили сильнее, чем удар по семейному бюджету. Похоже, он сделал вывод, что иногда проще молчать, терпеть, улыбаться вежливо, даже если неприятно. Теперь он терпел так же, как и Василиса. Дурной пример заразителен.
Вечером раздался звонок.
Ну что, скидывайтесь, бодро заявила Раиса. Одежда, рюкзак, обувь, канцелярия 20тысяч рублей. Может, чуть больше. Чек за куртку пришлю отдельно.
У Василисы захотелось закричать, но она сдержалась.
Раиса Дмитриевна, а вы не подумали посоветоваться с нами или хотя бы с внуком? Мы всё купили ещё до вас. И пенал с Бэтменом, который Петя сам выбрал. И кроссовки, которые не жмут.
Ну да, конечно. Сначала добра, а теперь в лицо плюёте? Решили из меня козла отпущения сделать? Я лучше знаю, что внуку нужно! Кто его в школу будет водить? Я! Мне его в люди выводить! Тьфу, неблагодарные!
Раиса бросила трубку. Василиса выдохнула, но напряжение не ушло, будто голову сдавило кольцо.
Я поеду к ней завтра, сказал муж, обсуждая ситуацию. Поговорю. Но особых надежд не строй.
Он действительно поехал, но возвратился через пару часов, лишь пожал плечами.
Не пустила. Через дверь разговаривали. Сказала, мол, мы ею воспользоваться хотели. Она старается, а мы вот так.
И что ты ей ответил? тихо спросила Василиса.
Сказал, что ты была права. Что я тоже это всё терпел в детстве. И что нельзя так лезть в нашу жизнь.
Взгляд Василисы потеплел. Хотя муж говорил без длинных сентиментальных фраз, она поняла: он теперь на её стороне, открыто, без увильваний. Теперь их двое, и всё будет иначе. Может, не идеально, но без едкой вины.
Прошла неделя тишины. Раиса не звонила, не приходила, не напоминала о себе платными «сюрпризами». Невидимый источник напряжения исчез. Василиса ловила себя на том, что теперь не сжимается от каждого звонка в дверь или входящего сообщения.
Половину школьных «подарков» они решили продать. Часть вещей выставили на Авито: рюкзак, часть канцелярии, один из костюмов. Комуто досталось по знакомым. Куртку забрала сестра Василисы для племянницы. Остались лишь сапоги с блестящей наклейкой «новинка». Коробка лежала в углу гостиной, никому не решалось её трогать, будто в ней было чтото удручающее, тяжёлое, как сама история.
Всё бы улеглось, если бы Петя не вышел из своей комнаты с телефоном в руках. Лицо было напряжённым, губы сжаты, брови сосредоточенно нахмурены.
Мне бабушка написала, сказал он, глядя в сторону. У неё есть подарок для меня. Конструктор.
Василиса подошла и взяла телефон. На фото яркий набор с роботом, именно тот, о котором Петя мечтал. Они бы сами купили его, но конструктор дорогой, так что отложили до крупного праздника и выплаты «кредитов» свекрови.
Она ещё чтонибудь написала? спокойно спросила мать, скрестив руки.
Да. Что ждёт меня у неё и что я должен попроситься, чтобы вы меня привезли. На выходные. Сказала, что хочет подарить, но только если я приду. И что вы её обидели.
Алексей, стоявший за спиной жены, вздохнул. В голосе сына не было радости, лишь тяжёлая внутренняя борьба.
Ты хочешь поехать? уточнил он.
Не очень Петя опустил взгляд. Но она расстроится. И ещё надо ли говорить «спасибо», даже если не хочется?
Василиса опустилась на корточки рядом, говорила медленно, стараясь мягко донести мысль.
Зайчик, благодарят за то, что делают с любовью, а не ради ответных обязательств. То, что дарят с условиями, не подарок, а сделка или ловушка.
Алексей присел рядом.
Слушай, Петя. Ты никому ничего не должен, даже взрослым, даже бабушке. Особенно если чувствуешь себя некомфортно. Мы с мамой всегда рядом. Если чтото не так, говори нам. Всегда.
Тогда я не хочу. Пусть она обижается, но я не хочу, тихо ответил сын.
Василиса посмотрела на мужа. Его голос был спокоен, твёрд, но в глазах мелькнуло чтото личное, будто он говорил это себе, своему ребёнку, которому когдато не объяснили разницу между добротой и манипуляцией.
Позже, уже ночью, когда Петя спал, они сидели на кухне. Алексей посмотрел в окно, потом сказал:
В детстве я думал, что это нормально, когда тебе дают чтото и сразу требуют в ответ. Добро будто в долг. Мол, тебе дали ты обязан. Не хочешь значит, ты плохой сын. Я долго тащил это на себе.
Он повернулся к жене и сокрушённо покачал головой. Было тяжело говорить об этом, но его наконец прорвало.
Я не хочу, чтобы Петя жил с чувством вины. Пусть знает, что любовь не сделка, а семья не про долги.
На следующее утро Петя подошёл к Василисе с телефоном.
Я написал. Можешь посмотреть? Всё правильно сделал?
В сообщении было несколько строк: «Спасибо за фото, но я не приеду. Не хочу подарки, за которые чтото нужно делать. Мне хорошо дома». По знаку в мессенджере видно, что Раиса прочитала, но не ответила.
У Василисы защемило сердце от гордости. Сын, которому только семь, уже понял то, к чему многие взрослые не приходят всю жизнь. Иногда отказ не каприз, а защита.
Конечно, они не избавились от Раисы полностью, проблему не решили одним махом. Но сделали главное защитили сына и дали понять, что не нужно быть удобным ради чужой любви, в которой навязываются обязательства.
